Коллапс. Гибель Советского Союза

Буш и его команда не скрывали, что руководствуются прежде всего геополитическими приоритетами. Идея о том, что Германия, Франция и Италия могут выступать в роли благодетелей по отношению к Советскому Союзу, противоречила идеи гегемонии Вашингтона в Европе и о стержневой роли США в НАТО. На встрече с германской делегацией в Лондоне Буш с неудовольствием говорил о скепсисе французов в отношении будущего Северо-Атлантического альянса. «Нам ни в коем случае не следует пересматривать существующие структуры безопасности, – сказал он. – До тех пор пока советские ракеты нацелены на Соединенные Штаты, я знаю, кто наш враг». Буш также поддержал японского премьера Тосики Кайфу, который хотел увязать помощь Горбачеву с территориальным вопросом – возвращением Советским Союзом четырех островов, захваченных Сталиным в 1945 году. В отличие от США Япония не имела проблемы с бюджетным дефицитом и, помимо Германии, была единственным держателем громадных наличных средств^[860]

.

На первой сессии саммита, проходившей в отсутствие Горбачева, Буш поделился с собравшимися теми рекомендациями, которые получил от советологов на совещании в Кеннебанкпорте. Он также высказал и другие соображения против «Большой сделки»: советское государство продолжает тратить огромные деньги на военные нужды, включая модернизацию стратегических ракет, и Горбачев по-прежнему не хочет предоставить независимость балтийским республикам. Американский президент также сказал, что помощь Восточной Европе приоритетней для Запада, чем помощь СССР^[861]

. Некоторые из собравшихся в Лондоне лидеров мирового клуба явно чувствовали неловкость. Американцы приводили один повод за другим, чтобы отказать Горбачеву в помощи. Канадский премьер-министр Брайан Малруни выступил с проникновенной речью перед коллегами. В 1985 году, напомнил он, вице-президент Джордж Буш был на похоронах Черненко. Что бы он сделал, задавался вопросом Малруни, если бы после похорон Горбачев сказал бы ему: «Я освобожу Восточную Европу, распущу Варшавский договор, объединенная Германия вступит в НАТО, силы ООН начнут войну против Ирака, СССР подпишет договоры ДОВСЕ и СНВ, в стране будут выборы и демократия, я стану лично верным партнером для Америки и буду развивать экономические связи с Западом

». «Если бы Горбачев произнес такое в 1985 году, – заключил Малруни, – я бы немедленно протянул ему чек» с суммой, в которой он нуждается. Андреотти напомнил собравшимся слова, сказанные Рейганом в 1985 году: «Не знаю, добьется ли успеха Горбачев, но никто из нас не должен брать на нашу совесть отказ ему помочь»^[862]

. И все же никто на саммите «семерки» не хотел ставить под вопрос американское лидерство в этом вопросе. И никто не хотел первым предложить чек, о которым говорил Малруни.

В итоговое коммюнике дискуссий на саммите по отношениям с СССР были включены «пять основных тестов» для проверки Горбачева на серьезность его намерений реформировать Советский Союз. Тесты были составлены в Вашингтоне и включали следующие положения: достижение баланса между советским центром и республиками; экономическая реформа, не менее радикальная, чем те, которые проводятся в странах Центральной и Восточной Европы; жесткая макроэкономическая политика в ближайшем будущем; обязательство решительно сократить военные расходы; создание адекватных условий для иностранных инвестиций^[863]. На обеде в тот же день Малруни обратился к Колю: а что, если через месяц Горбачева свергнут, и люди станут говорить, что мы отказались ему помочь? Будет ли германский канцлер по-прежнему придерживаться согласованной на саммите позиции? Коль ответил, что, в конце концов, и сам Горбачев сказал, что не ожидает крупной помощи от Запада. «То, что мы ему предлагаем, это то, что ему нужно и чего он хочет»^[864].