Коллапс. Гибель Советского Союза

Подготовку предложений к саммиту Горбачев поручил бывшему члену Политбюро экономисту Вадиму Медведеву. Группа его экспертов работала в подмосковном Волынском. За две недели до саммита они представили на одобрение текст, оказавшийся совершенно непригодным для обсуждения с мировыми лидерами. Горбачев попросил Черняева поправить его. Неделю спустя Черняев узнал, что над подготовкой текста для Лондона работает еще одна группа, на сей раз созданная по приказу Павлова. Именно этот текст в конечном счете был отправлен западным лидерам под видом личного послания Горбачева^[844]

. Самым щекотливым вопросом и предметом наибольших споров в кругу советников Горбачева оставалась перспектива финансовой помощи со стороны Запада. Один из участвовавших в обсуждении экономистов конфиденциально информировал посольство США в Москве, что «практически все увязано с масштабами западной поддержки». Он также сообщил: «Чем больше поддержка Запада, тем быстрее и дальше Советы будут готовы идти к рынку, то есть к либерализации цен, сокращению бюджетного дефицита и т. д.»^[845]

. Даже в кабинете Павлова царили эти настроения, несмотря на все мрачные предсказания самого премьера и Крючкова. В высших слоях министерской бюрократии ожидания крупных вливаний со стороны Запада обрели силу пророчества. Из каждого советского министерства, от обороны до сельского хозяйства и тяжелой промышленности, в адрес Павлова и его заместителей шли письма с просьбами о валюте: для покрытия нужд советского контингента в Германии, для импорта зерна или просто для приобретения жизненно необходимых для советской промышленности оборудования и материалов. По просьбе Павлова министры и руководители государственных предприятий подготовили списки грандиозных проектов, требующих «участия иностранного капитала», – от модернизации нефтегазовой промышленности до строительства «железнодорожного моста» через Евразию^[846]

.

На решающем совещании с Горбачевым перед лондонским саммитом Вадим Медведев и экономист Леонид Абалкин предложили раскрыть карты и открыть Западу глубину советского бюджетного и финансового кризиса. Павлов, его заместитель Щербаков и министр финансов Владимир Орлов энергично возражали. По их мнению, такое признание возымеет обратный эффект: западные банки перестанут давать Советскому Союзу даже краткосрочные кредиты. Горбачев не стал делать ничего. Он поехал в Лондон без какого бы то ни было меморандума о финансовых проблемах и потребностях Советского Союза. Все просьбы и проекты, подготовленные советскими министерствами и крупными промышленными объединениями, остались пылиться в папках и были отправлены в архив^[847]

.

5 июля, перед встречей в Лондоне, Горбачев полетел в Киев для саммита с Гельмутом Колем. С момента их предыдущих переговоров в Архызе утекло много воды. В руках у кремлевского лидера больше не было ключей к будущему Германии. 25 февраля 1991 года в Будапеште Язов и Бессмертных подписали от имени СССР документы о роспуске военной организации Варшавского договора. 1 июля на последней встрече пакта в Праге президент Гавел и другие восточноевропейские лидеры провозгласили конец и их политическому альянсу. Они требовали немедленного вывода советских войск. От Советского Союза на встрече в Праге присутствовал вице-президент Янаев, Горбачеву было не до того. Также, по предложению Рыжкова, все фиксированные контракты в рамках Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) были заменены на мировые цены по колеблющемуся курсу. С января 1991 года Госбанк СССР прекратил принимать оплату в «конвертируемых рублях», общей торговой валюте для распадавшегося социалистического блока. Объем торгового оборота между Советским Союзом и партнерами по СЭВ рухнул. 28 июня 1991 года на встрече в Будапеште представители СССР и восьми его бывших сателлитов распустили экономическое сообщество. Созданный полувеком ранее железной волей Сталина, советский блок рассыпался в прах.