Коллекция детективов

— Я полагаю, мое молчание в этой злосчастной ситуации стоит гораздо больше пятисот пятидесяти долларов. Много больше… — При этом я многозначительно усмехнулся своей «таксистской» ухмылкой.

— Пьявка, — негромко произнесла она, — настоящая пьявка.

— Как вам угодно, — ответил я, твердо намереваясь до конца вести себя вежливо и дружелюбно. — Но должен признаться, что мне очень нравится вот этот громадный бриллиант на среднем пальце вашей левой руки. Если не ошибаюсь, это изделие знаменитой ювелирной фирмы «Фоксворт»? У меня есть кое-какие связи, и я мог бы продать этот камень. Возможно, его пришлось бы сначала разрезать. В этом случае я, конечно, не получу миллион баксов, заплаченных за него вашим мужем, но все равно этих денег мне с избытком хватило бы до конца жизни. Ведь я человек скромных потребностей.

— Вы, должно быть, шутите, — насмешливо произнесла Франсин. — Я не могу передать его кому-нибудь или продать. Гарри, мой муж, сразу поинтересуется, почему я его не ношу. Да это заметили бы все мои друзья и знакомые!

— А почему бы вам не носить кольцо с поддельным бриллиантом? Кто заметит, что подлинный камень исчез, если копия будет хорошая?

— Это станет известно почти сразу же, — грустно произнесла она и замолчала.

Я понял, что женщина говорит правду, и, поставив крест на возможности одним махом получить четверть миллиона долларов, мягко перешел к осуществлению более сложного и рискованного варианта.

— Тем не менее бриллиант на вашем пальце — настоящий «Фоксворт»?

Франсин кивнула. По крайней мере, она вела себя честно и не пыталась одурачить меня.

— С кольцом ничего не выйдет, — сказала она решительно.

— Ошибаетесь. Отлично все выйдет. Вы его потеряете. Иными словами, оставите мне его в залог. Затем, жутко расстроенная потерей, объявите об огромном вознаграждении тому, кто его вернет. А найдет его бедный, но честный таксист, убирая салон своей машины! Вознаграждение, естественно, должно быть соизмеримо со стоимостью кольца, чтобы у бедного таксиста был хороший стимул проявить свою честность. Таким образом, мы с вами оба окажемся в выигрыше. Вы получите назад свое кольцо, а

я — деньги, и никто ни о чем не узнает.

— Нет, это не годится, — возразила Франсин после недолгого раздумья. — Ведь в этом случае мне придется уже завтра заявить о пропаже. Если вы сообщите о находке кольца, это будет означать, что я находилась в Хай-Сити как раз сегодня. А ведь именно это я и стараюсь скрыть.

Я вынужден был признать ее правоту.

— Вы должны довериться мне, — быстро заговорила она. — В конце этой недели я, никого не предупредив, приеду сюда повидать друзей. Так как никто не будет меня ждать в аэропорту, мне придется взять такси. Ваше такси! Тогда мы и осуществим этот план с кольцом.

Я с восхищением взглянул на нее. Вот это голова! А какое самообладание! Я сразу поверил ей, но счел нужным предупредить:

— Хорошо. Я подъеду в аэропорт в пятницу вечером как раз к прибытию рейса восемь тридцать. Вы должны быть на борту этого лайнера. Завтра рано утром я отправлюсь на рыбалку, так что не услышу о смерти вашего приятеля Мартина Ульстера. Но в пятницу вечером я вернусь в Хай-Сити и, если вы не прилетите, сообщу в полицию о том, что в понедельник вечером около магазина Мартина встретил некую очень известную светскую даму…

— Этого вы могли бы и не говорить, — холодно произнесла Франсин. — Если я даю слово, то держу его. В пятницу вечером на мне будет каштановый парик и оранжевый брючный костюм. Так что вы меня сразу узнаете.

Я кивнул, довольный тем, что имею дело с женщиной, которая заблаговременно продумывает все детали.

— А теперь давайте выбираться отсюда. — Голос ее снова зазвучал резко и повелительно. — Вы пойдете первым. Становитесь на четвереньки и ползите к задней двери, чтобы вас не было видно снаружи. Я последую за вами, вот только надену этот парик.

И она вытащила из сумки курчавый парик в стиле афро. Вместо того чтобы поскорее покинуть это опасное место, я, как зачарованный, смотрел, как она преображается. «Чертовски полезная вещь эти парики», — решил я.

— Ступайте, — прошипела Франсин, сверкнув зелеными глазами из-под густой шапки кудрявых завитков. — Убирайтесь! И не вздумайте бежать, когда выберетесь отсюда. Ведите себя спокойно и естественно.

— Не сомневайтесь, мэм, — ответил я, опустился на колени и быстро пополз мимо нее и распростертого тела Мартина Ульстера. Добравшись до двери, я поднялся на ноги, а потом с минуту постоял в тени деревьев тихого переулка, с наслаждением вдыхая свежий, прохладный воздух. Затем, следуя полученным указаниям, преодолел желание бежать со всех ног и неторопливо зашагал по переулку до его пересечения с широкой улицей. Там я влился в поток пешеходов, идущих по своим делам, и направился домой. В правом кармане моей куртки лежали честно заработанные пятьсот пятьдесят долларов, и, хотя рубашка моя все еще липла к потной спине, я не имел оснований пенять на судьбу, пославшую мне это небольшое приключение.