Коллекция детективов

Рыбалка прошла великолепно. Несколько дней я, как и обещал, провел в глуши, у озера Тахо в штате Невада. Ловил рыбу и мечтал об обещанном мне крупном вознаграждении. Хвала небу, не перевелись еще на свете богатые женщины, имеющие тайны, ради сохранения которых они готовы были на все.

Цена за мое молчание составила кругленькую сумму в сто пятьдесят тысяч долларов. Неплохо, верно? Может быть, вы читали об этом в газетах или видели интервью со мной по телевидению? Со счастливой идиотской улыбкой я рассказывал, как, услышав по радио о пропаже кольца, понял, что вез в своем такси Франсин Стаффорд, и вспомнил о мусорных пакетах, висевших в задней части салона моей машины, содержимое которых я случайно высыпал в домашний бак, откуда мусор увозят раз в неделю. Я тут же побежал к мусорному баку, опрокинул его и увидел сверкнувший в лучах солнца бриллиант.

У Франсин Боучер Стаффорд телевизионщики взяли интервью у самого трапа авиалайнера. Она со своим стареющим мужем-аристократом отправлялась на отдых в Европу. Франсин рассказала, как в такси она сунула бумажную салфетку в пакет для мусора, не подозревая, что в это время у нее с пальца соскользнуло кольцо. Она почти рыдала от благодарности, вспоминая, как незнакомый таксист вернул ей подарок «дорогого Гарри». Если вы не видели этого, то многое потеряли.

Сейчас я довольно состоятельный человек. Магазин Мартина Ульстера принадлежит теперь мне. Правда, продается в нем не женская одежда из кожи, а… парики. Да-да, не удивляйтесь, мужские и дамские парики. Я научился неплохо разбираться в качестве товара, и дело идет совсем недурно.

Большую часть времени я провожу в путешествиях со своей женой Мэри. Ей всегда хотелось посмотреть мир. Теперь мы можем себе это позволить. Кроме того, на Мэри очень тяжелое впечатление произвело убийство Мартина Ульстера. Ведь это единственное нераскрытое преступление у нас в Хай-Сити. Наверное, Мэри и в самом деле было необходимо сменить обстановку и уехать, тем более что она и так собиралась это сделать, правда, не со мной, а с… Мартином.

а-да, моя Мэри, маленькая, худенькая, с копной мягких светлых волос и большими голубыми глазами, именно она, а не модные, хорошо сохранившиеся светские дамы, владела сердцем Мартина Ульстера. Он сам мне об этом сказал перед своей смертью. А я, прежде чем сбить его с ног хорошо рассчитанным ударом в солнечное сплетение, а потом еще одним, нанесенным в голову, посетовал, что все так получилось, ибо терпеть не могу расставаться с тем, что мне принадлежит. К счастью, никто из проходивших мимо магазина не заглянул в окно и не увидел нашу драку, иначе свидетелем оказался бы кто-то другой, а раскошеливаться пришлось бы уже мне.

Когда Мартин упал, я заметил на витрине кинжальчик и прикончил им соперника. Все получилось как нельзя лучше. Зная репутацию Мартина, вряд ли кто-нибудь стал бы сомневаться, что убийство это — дело рук какой-нибудь ревнивой дамочки. Как бы то ни было, но я благодарен Ульстеру за то, что он сумел сохранить свою связь с Мэри в тайне.

Ну а мне просто повезло, что позднее, возвращаясь к своему такси, я на несколько мгновений задержался, чтобы закурить сигарету. Я поднял глаза и увидел, как кто-то другой нагнулся на телом…

Стюарт М. Камински

«СМЕРТЬ БУКИНИСТА»

Совершенно СЕКРЕТНО № 4/120 от 04/1999

Перевод с английского: Автор перевода не указан

Рисунок: Игорь Гончарук

Когда я вошел в книжный магазин, Мартин Кифер стоял за деревянной конторкой. Редеющие пряди черных волос прикрывали плешь. Подтяжки, синяя рабочая рубашка, небольшой животик — словом, типичный американский букинист, у которого на каждый случай была приготовлена соответствующая цитата из книг известных писателей.

Несколько минут тому назад минуло девять часов, пришло время закрываться, но Кифер всегда оставался до половины десятого. Я знал о Кифере многое, поскольку проводил долгие часы в этой убогой лавчонке, где царил застоялый запах старой кожи и пожелтевших страниц.

Он неохотно посмотрел на меня поверх оправы бифокальных очков, оторвавшись от своего любимого занятия — чтения томика стихов. На его физиономии отражался полный набор привычных для него чувств: подозрение, неприязнь и раздражение. Когда я закрыл за собой дверь, Кифер лишь покачал головой и снова уставился в книгу. Услышав, как щелкнул замок, он досадливо вздохнул:

— Твоя мать говорит, что тебе дали роль в какой-то постановке в Акроне.

— В Детройте, — ответил я, — и пока еще не дали. Только собираются.

— У меня был тяжелый день, Бертон. И я не расположен к разговорам на темы: чем-ты-мне-обязан или как-ты-относишься-к-Луизе.

Кифер снял очки, потер нос, опять водрузил очки и, подняв глаза, увидел в моей руке револьвер. Отложив книгу, он склонился над конторкой и стал что-то писать на желтом листе бумаги.

— У меня револьвер, — сказал я.

— Вижу. — Он продолжал писать. — Я уже выключил кофеварку, но на чашку там, должно быть, еще осталось. Налей и убирайся.

— Как ты думаешь, почему я пришел?