Коллекция ночных кошмаров

У Яны от досады даже слезы выступили на глазах.

– Я так и знала… Так и знала, что вы все слышали!

– Может быть, ваш хахаль к нам присоединится? – как ни в чем не бывало продолжал Ливнев, потянувшись за оливкой.

Яна тут же хлопнула его ложкой по руке.

– Не присоединится. У него аврал на работе.

– Все так говорят. Когда не хотят возвращаться вовремя.

– Вы ведь его совсем не знаете! – Внутри у Яны все клокотало. Ей хотелось дать Ливневу по башке, чтобы он прекратил разговаривать этим своим мерзким тоном.

– Мы с Бобиком его однажды видели, когда ходили гулять. Ехали вместе в лифте.

– И что? – спросила Яна вызывающе.

Она предполагала, что Ливнев сейчас скажет какую-нибудь гадость о Федоренкове, но ей почему-то страстно хотелось узнать, какая конкретно это будет гадость. Она бы ни за что себе не призналась, что мнение этого практически незнакомого типа хоть что-то для нее значит.

– Бобику он не понравился, – констатировал Машкин кузен.

– Да уж, Бобик тот еще психолог!

Услышав свое имя, пес навострил уши и облизнулся, предвкушая пир. Его опыт подсказывал, что от такого количества снеди на столе должно остаться много вкусных объедков.

– Ваш хахаль все время смотрел вправо. Люди, которым нечего скрывать, так не делают.

– Вы вывели этот закон, сидя посреди тайги? И что это за словечко такое – хахаль?

– А как вы предпочитаете его называть? – с интересом спросил Ливнев, молниеносным движением схватил кусок колбасы и отправил его в рот.

– Что это был за змеиный бросок? – поинтересовалась Яна. – Не можете две минуты подождать, пока я сервирую стол?

– Ненавижу формальности, – признался Павел. – И откуда мне знать, что вы подразумеваете под сервировкой. Возможно, вы еще полчаса будете скручивать салфетки розочками и промывать бокалы уксусом? А мы с Бобиком тем временем захлебнемся слюной.

– Для математика вы слишком разговорчивый.

– Так как вы называете своего хахаля? – напомнил о своем вопросе Ливнев.

– Гражданским мужем, – Яна постаралась ответить с достоинством.

Но почему-то сейчас фраза прозвучала глупо.

– Для меня это слишком изысканно. У нас живут по-простому: сошлись, поженились, все честь по чести. Он дурак, что не выпросил вашей руки.

– Почему это? – спросила Яна, почувствовав, что от удовольствия у нее зарделись уши.

– Потому что он довольно противный, – мгновенно расправился с ее удовольствием Ливнев. – Другого шанса ему может и не представиться.

У Яны от негодования выпал из рук лоток с сырной нарезкой. В ту же секунду Бобик сделал точно такой же бросок, как недавно его хозяин, схватил добычу и рысистым аллюром ускакал в комнату.

– Бобик, назад! – крикнул Ливнев.

– Оставьте его в покое, – сердито воскликнула Яна. – Никто из нас не будет есть обслюнявленный сыр.

– Вы испортите мне пса.

– Мне кажется, он уже и так слегка испорченный, – ответила Яна и хотела еще что-то добавить, но не успела. Потому что в этот момент хлопнула входная дверь, и квартиру наполнил голос хозяйки:

– Ау! Есть кто-нибудь? – Раздались шаги, а вслед за ними изумленный возглас: – Бобик, боже мой! Ты сошел с ума?!

– Ему так часто задают этот вопрос, что я начинаю за него бояться, – вполголоса сказал Ливнев.

И тут в кухне появилась Маша – разодетая в пух и прах. Создавалось впечатление, что она ходила по меньшей мере в Большой театр.

– Ты променяла мой день рождения на вшивого экстрасенса, – с места в карьер заявила Яна.

– Он не может быть вшивым, потому что у него голова лысая и гладкая, как кастрюлька, – ответила Маша и плюхнулась на свободный стул. – Кроме того, вы еще не приступили, так что я, считай, не опоздала. Надеюсь, вы подружились.

– Не знаю, какой конкретно смысл ты вкладываешь в это слово, но нам совершенно точно было не скучно, – сказал Ливнев. – Кажется, изначально вы собирались праздновать вдвоем? Если дадите мне что-нибудь съесть, я вас оставлю и пойду на свое рабочее место. За компьютером колбаса кажется гораздо вкуснее.

– Иди-иди, – поощрила его недобрая Маша. – Мы напьемся и будем сплетничать. Можешь, как всегда, заткнуть уши.

Яна с иронией посмотрела на Ливнева.

– Если вы меня заложите, – шепнул тот перед тем, как удалиться, – кузина погубит мой проект. Вы в курсе, что она разговаривает с утра до ночи? Даже сама с собой!

Когда его дыхание коснулось ее волос и шеи, у Яны в буквальном смысле слова подкосились ноги. Электрический ток прошел по телу, заставив ее дрогнуть.

– О, вы уже секретничаете! – воскликнула Маша. – Почему же до сих пор «выкаете» друг другу?

– Да, кстати, – оживился Ливнев, – давай перейдем на «ты». Скажи мне «ты».

– Ты, – повторила Яна, глядя на него немигающим взглядом.

Она не знала, что с ней происходит, но что-то происходило точно. В ее душе все словно пришло в движение, как бывает весной, когда мартовское тепло подтапливает снег и тот начинает оседать и сдвигаться с места целыми пластами. Это было странное и неуютное ощущение, однако в нем крылось смутное, почти физическое удовольствие. Яна могла бы поклясться, что в жизни не испытывала ничего подобного.

– Мне нравится, – констатировал Ливнев. – Звучит приятно и даже несколько интимно. Ты!