Коллекционер

– Да. Нам тогда по шестнадцать было. Эта фотография была сделана на день рождения Машеньки, – хрипловатым голосом проговорил мужчина. Лидия Романовна молча поднялась со своего места и прошла к шкафу, достала три кружки, столько же тарелок для пирога и расставила их на столе.

– Я помню ту историю, как вы познакомились, – слегка рассмеялась Мила. – Обожаю ее. Расскажи еще раз!

Глаза Кирилла Геннадьевича будто засветились, он широко улыбнулся и согласно кивнул.

– Мы с родителями только из севера переехали в столицу. Отца по работе перевели. И я пошел в новую школу. И вот, первый мой учебный день в седьмом классе. Я пришел, думая, что сейчас заведу новых друзей, но не тут-то было. Меня почему-то сразу же невзлюбили. Не знаю, что было тому причиной, но стоило войти в класс, как тут же стали смеяться надо мной парни и шутить. А на перемене забили меня в угол в туалете и хотели отобрать портфель и забрать карманные деньги, что дала мне мать, но тут неожиданно и смело в мужской туалет зашла твоя мама и спасла меня. – Мужчина громко рассмеялся в голос, заставив и Милу заулыбаться от этой картины. – Представляешь? Девчонка открыла дверь с ноги и посмотрела та-аким зверским взглядом на кучку этих парней, что парочка из них сразу же поняла, лучше с этой ненормальной не связываться, а другие, которые были смелее, все же остались, но лучше бы этого не делали. Кто ж знал, что твою маму ее отец, твой покойный дедушка, карате учил.

– Мама знала карате? – У Милы от удивления глаза расширились. – Ты раньше этого не говорил.

– Да. Я сам удивился тогда. А она на раз раскидала этих парней, конечно, ей тоже заехали по лицу, но меня она в тот день спасла. Мы потом еще около месяца с фингалами ходили, на следующий день родителей в школу вызвали и отчислить хотели, но пощадили. Все были удивлены, что девочка умеет так драться. В наше время это был нонсенс. Чтобы девочки обижали мальчиков! С тех пор мы стали лучшими друзьями.

Мила снова опустила взгляд на фотографию с изображением ее мамочки, в подробностях представляя, каким боевым ребенком она была. В детстве Мила часто просила Кирилла Геннадьевича рассказать какие-нибудь смешные истории из жизни ее мамы, ведь они были практически неразлучными друзьями. И после историй она громко хохотала. Никонуров всегда интересно рассказывал, иногда даже рожицы кривил, отчего становилось еще смешнее.

Мила перевернула страничку фотоальбома и снова наткнулась на фотографию матери. Мила помнила, что в доме хранятся еще несколько фотоальбомов со снимками, на которых изображены она, Саша, Лидия Романовна и Кирилл Геннадьевич.

И неожиданно ее взгляд остановился на одном кадре. Девушка наклонилась, внимательнее рассматривая фотографию, где ее молодая мать стояла в толпе друзей. Рядом был и Кирилл Геннадьевич. Мила даже не сразу поняла, что привлекло ее внимание, пока она не стала рассматривать платье. А потом у нее вдруг что-то щелкнуло. Девушка подняла ошарашенный взгляд на приемного отца.

– Что это за праздник? – тихо поинтересовалась Мила и придвинула к нему фотоальбом. Кирилл Геннадьевич склонился, рассматривая фотокарточку.

– Новый год. Это наша компания друзей, мы на квартире отмечали.

– Платье, – тут же проговорила Мила.

– Что?.. – не понял Кирилл Геннадьевич.

– Платье на маме. На всех жертвах похожее платье, а в протоколе было написано, что маму нашли в темно-зеленом платье.

Как бы Мила ни пыталась, она не могла вспомнить, в чем нашла свою мать в день ее смерти.

Мужчина внимательнее всмотрелся в снимок.

– Ты точно в этом уверена? – нахмурился Кирилл Геннадьевич.

– Абсолютно. На всех жертвах похожие платья. А это значит, что Федя был прав. Моя мать, те жертвы, которые были убиты за десять лет до ее смерти, и наши две жертвы – это… дело рук одного и того же человека! – От мыслей, которые разом нахлынули, у Милы по коже пробежал холодок. Сглотнув тяжелый ком, она внимательнее стала рассматривать фотографию. Получается, ее мать стала очередной жертвой маньяка, который убивает до сих пор.

– Вообще, такое платье было у многих. Я помню, оно в те года вошло в моду. У нас на работе многие девушки в таком ходили, – подала голос Лидия Романовна, и Мила бросила на нее быстрый взгляд, а потом снова вернулась к фотографии.

– Совпадение? – прошептала она.

– Скорее всего. Тогда не было большого разнообразия в одежде, – пожала плечами женщина.

– А ты же вроде говорила, что вы со Стекловым в ящике Смешкова нашли четыре уголовных дела. Три из них тебе известны, а что с четвертой, так и не узнали? – тут же включился Никонуров, который теперь тоже все свое внимание уделил фотографии.

– Без понятия. Там же нет инициалов, никаких дат, ни номера уголовного дела. Ничего. Словно просто взяли и придумали его.

– Ну, или кто-то все хорошо подчистил, – задумчиво добавил Кирилл Геннадьевич.

С каждым днем открывались все новые и новые сюжеты расследований, но большинство из них заводило в тупик.