Колодец душ

Сильвестр молча побрел к машине. Если бы Данил встретил его здесь случайно, то никогда бы не узнал со спины своего приятеля, так сильно тот изменился за эти полчаса…

Теплый пол приятно согревал озябшие ноги, и оба мужчины, не сговариваясь, сидели босыми на кухне. Сильвестр, почувствовав на своих ногах что-то тяжелое и теплое, сначала пошарил ногой под столом, потом не удержался и заглянул под стол:

– Я думал, ты плед туда кинул. Хороший у твоего помощника кот. Куплю себе такого же.

– Это он напоминает, что пора подкрепиться. Приходит и ложится на ноги.

Данил молча сунул под стол кусок колбасы. Кот брезгливо посмотрел на неразумных мужчин и пошел прочь из кухни. Сильвестр отодвинул ногой от себя большой кусок колбасы под столом и вздохнул:

– Залесный, ты чем меня кормишь? Даже кот это не ест.

– Ничего, ночью здесь Патрик промышляет, он и съест. А ты, значит, хочешь, чтобы я тебя кормил тем, что ест кошка?

Поразмыслив немного, он набрал какой-то номер. Трубка что-то пропыхтела, и спустя минуту из нее полился звонкий голосок подруги жены:

– Даже не представляю, что тебе могло понадобиться от меня, что ты даже не интересуешься, как дела у твоей жены.

Что-то в интонации вездесущей подруги насторожило Данила.

– И как у нее дела?

– Она купила корову.

На всякий случай Данил решил не удивляться.

– Это нормально. Ее покупкам в нашем доме тоже давно не радуются.

– Теперь и в нашем не будут. Так что там у тебя?

– Мне срочно нужна твоя Маргарита. Я уже знаю, что Полина с братом гостят у своего отца, так что твоя домработница почти свободна. Поделишься?

Алка немного помялась. Ей не хотелось срывать Маргариту с насиженного места, чтобы у той вдруг не развилась тяга к путешествиям.

– Ладно, сейчас переговорю. А чем мне ей аргументировать?

– Скажи, что два престарелых ребенка больше не хотят есть колбасу. И передай Алексию, что его кот тоже отказывается это есть.

– Бери билет, Залесный. Маргарите скажи, что встретишь ее сам. И не вздумай рассказывать

Алексию, что ты предлагал его коту колбасу Нам сейчас его истерики здесь не нужны.

Данил от удовольствия потянулся и, подмигнув Сильвестру, пропел:

– Порядок, Завтра будем ужинать по-человечески. И животинка, какая водится в доме, тоже будет под присмотром.

23

Тусклая лампа под низким потолком едва освещала грязную, заваленную каким-то хламом комнату. Стальной разделочный стол маленького морга был залит темной густой кровью, вяло стекавшей в отводную воронку. Коренастый мужчина в синей куртке ловко орудовал маленьким черпаком, поливая водой из-под крана полый изнутри труп. Маленькие плоские ребра желтели ровными распилами, едва выступая из темного старушечьего мяса. Рядом на столе лежали все внутренности покойной, образуя единый беспорядочный ворох. Невысокая девушка в очках, обращаясь к группе студентов, обступивших стол со смешанным чувством омерзения и детского любопытства, комментировала действия темноволосой коротко стриженной женщины – патологоанатома.

– Вот теперь можете сами увидеть трансмуральный инфаркт миокарда.

Темноволосая спокойными отточенными движениями ножа и ножниц переворачивала огромный кровяной ворох, планомерно разрезала и отщипывала ножницами по маленькому кусочку от каждого органа и складывала в маленькую стеклянную баночку из-под джема. Разрезая сдувшееся студенисто-жидковатое сердце, она выдавила из бледных розово-синих трубочек маленькие желтые крошки:

– Вот этим были закупорены сосуды.

Девушка в очках снова обратилась к студентам:

– Посмотрите на срез сердца. Отмирание тканей привело к разрыву.

Студенты, кто подавшись вперед, чтобы получше разглядеть, кто отпрянув назад, на облупившийся крашенный синей краской подоконник, создавали живую неразбериху в этом мире мертвого порядка. От нестерпимого запаха крови, теплой воды и хлорки мутило и было трудно дышать. Повязки на лицах становились влажными. Глаза тускнели.

Когда патологоанатом закончила, удалившись в обнимку с баночкой образцов, студенты неровной походкой один за другим выходили на свежий зимний воздух, срывали повязки и изо всех сил старались не показывать друг другу, как рады они оказаться на свободе, где нет ни хлорки, ни перепачканного кровью свежеразделанного трупа.

Мужчина, ассистировавший врачу, подмигнул:

– Что-то твои сегодня быстро испарились.

– Душно у тебя здесь. Надо бы вытяжку получше.

Мужчина усмехнулся.

– Хорошо хоть лампу поменяли. Теперь вижу, куда лью и что режу. Сейчас выпотрошу кишечник, промою, и можно будет ставить заглушки на гортань, чтобы из головы потом ничего не потекло сюда. Здесь у меня все чистенько.

– Да, Ефимыч, моешь ты хорошо. А что у тебя, только один свежий труп, или есть еще? Мне надо еще группу привести. Есть что-нибудь не слишком старое?

Мужчина хитро подмигнул:

– Не слишком старое? Это ты про лежак или про возраст?

Девушка вздохнула:

– Какой уж там возраст. Лишь бы сохранность была нормальная.

Ефимыч призадумался.

– Есть тут у меня одна неопознанная. Но твоим не подойдет.

– Почему не подойдет? Они у меня не привередливые. Смотрят что дадут.