Колодец и бабочка

Горбенко могла бы сказать, что это не их собачье дело, и была бы, безусловно, права. Вместо этого она ответила:

– Мы поссорились. Я пыталась занять денег, Люба отказала. Я в ответ бросила ее семинары.

– В ответ? – озадаченно повторил Илюшин. – Разве это было нужно ей?

Горбенко сбилась и покраснела. Круглое лицо покрылось сердитым румянцем, и Бабкин в очередной раз подумал, какие хитрые защиты создает мозг, лишь бы не признавать простого факта: тебе помогли, ты в положении должника. Никто не любит быть должным. Вот и Горбенко – построила сложную схему, как-то объяснила для себя, что ее присутствие на семинарах требуется самой писательнице…

– А муж Яровой был знаком с Габричевским?

Упоминание мужа не смутило ее еще сильнее, как ожидал Сергей, а привело в себя.

– Юра? Затрудняюсь сказать. Он иногда заезжает за Любой после семинаров и вполне мог познакомиться с Ильей.

– После работы заезжает?

– Юра давно уже не работает, он… – Горбенко сделала такое движение ладонью, будто пыталась выловить из воздуха пылинку, – …он обеспечивает творческую атмосферу в доме.

Это прозвучало у нее веско, основательно, и только коротко вспыхнувший блеск в глубине серо-голубых глаз позволял заподозрить, что к деятельности Юрия Кожеватова Горбенко относится довольно иронично.

Напоследок Илюшин спросил:

– Любовь Андреевна любит кошек?

– Думаете, Илья украл кота для нее? Тогда он выбрал бы кого-нибудь посимпатичнее. Да, любит. У них долго жил дворовый подобранец, Маркиз. Она даже описывала его в одной из своих книг.

6

Сергей настоял на том, чтобы зайти перекусить. Обосновались они в той самой «стекляшке», которую было видно из окна. Продиктовали заказ официанту, и тут у Бабкина пискнул сотовый и принялся подпрыгивать по столешнице.

Пока Сергей читал сообщения, Илюшин бродил по залу, подыскивая место, где не дуло бы из кондиционера. Убедившись, что такого места ему не найти, он вытащил Бабкина на веранду, где под сиротским выцветшим зонтом стоял единственный пластиковый стол. Казалось, его выгнали из кафе за плохое поведение.

Бабкин осторожно покачал рукой стул, как расшатавшийся зуб, и не без опаски сел.

– Новости из телефонной компании, – известил он. – Слушаешь?

– Очень внимательно.

– Вчера в десятом часу утра Габричевский поговорил с матерью – всего десять секунд, и это был входящий – подозреваю, он сказал матери, что спит, и вырубился. В одиннадцать – звонок Яровой. Звонил Габричевский, как она и утверждала. Три с половиной минуты, и надо бы узнать подробнее, о чем они беседовали. Может, в обсуждении гениальных творческих идей и проскользнуло, что он планирует идти на дело…

– Или он прямо сообщил Яровой, что идет красть кота, – невозмутимо сказал Макар.

– Три минуты сообщал?

– Посвящал в детали и заручался ее помощью.

– Запросто, – согласился Бабкин. – Осталось обыскать квартиру Яровой, изъять кота и вернуть владельцу. Мы раскрыли дело. Тут, правда, еще два звонка. Один – Эльзе Страут, другой – Габричевскому. Позвонил некий Кудесников и общался с ним почти пять минут. Помнишь такого?

– А вот это уже интереснее, – протянул Илюшин. – Мирон Шафран! Нам он сказал, что вообще не имел никаких дел с Габричевским. Были звонки после двенадцати?

– Ни одного, – с сожалением сказал Сергей. – Это подрывает нашу версию, что кота Габричевский украл для кого-то. Если так, он первым делом позвонил бы заказчику.

– Если только тот не запретил обращаться к нему.

– Слушай, они ж не ребенка выкрали и не президента корпорации. Никто не стал бы соблюдать такую секретность.

Он доел сэндвич и позвонил следователю. Поговорив две минуты, Сергей вернулся к Макару с известием, что Габричевский не поднимался в свою квартиру в день убийства.

– Он вышел из подъезда в начале двенадцатого, сложенную сумку нес в руках. И больше не возвращался. В промежутке с двенадцати до трех, когда его, предположительно, убили, куда-то дел животное.

– Убили его в промежутке с трех до семи, – поправил Макар. – У Габричевского было от трех до шести часов, чтобы избавиться от кота. Можно всю Москву два раза насквозь проехать.

– Даже в область сгонять. Касимов прислал тебе список потенциальных мстителей?

Илюшин молча выложил на стол распечатку. Бабкин присвистнул:

– Тридцать фамилий? А кто-то заливал про одну-единственную курящую соседку. Каково это, интересно: живешь себе, живешь, а потом вдруг понимаешь, что вокруг тебя тридцать упырей, готовых украсть твоего плешивого кота!

– Десять. Это на троих…

Бабкин сдержал вздох. Проверять тридцать человек – неподъемная задача, и Макар осознавал это не хуже него.

– Габричевский ходил к какой-то ведьме – Габричевский украл кота. По-моему, связь очевидна, – со всей убедительностью, на которую был способен, сказал Сергей. – Какой-нибудь сатанинский ритуал…

– А почему для ритуала понадобился не уличный Васька, а кот из ювелирного магазина?

Бабкин напрягся и сообразил:

– Кровь еврейских младенцев заменили кровью еврейского кота.

Несколько секунд Илюшин озадаченно смотрел на него.

– А с христианскими что? – спросил он наконец.

– С христианскими кем?

– Младенцами!