Колодец трёх рек. Москва приоткрывает вам тайны своих подземелий

Я снял рюкзак, сбросил куртку и лёг на спину. Нащупал руками песок и мелкие камушки, обильно покрывавшие пол. Только сейчас я осознал, как, должно быть, испачкаюсь. Но – решено так решено. Проползая, я увидел прямо перед глазами неровные прутья решётки, как копья, нависшие сверху.

– Дайте фонарик, сейчас посмотрю, может, там что-нибудь интересное, – сказал я, оказавшись с противоположной стороны.

– Ну-ка, повернись-ка! – потребовал Андрюха, очищая мандарин. – Хар-рош!

Взяв фонарик, я побрёл по пыльному коридору. Вскоре коллектор снова повернул, выведя меня к небольшой металлической двери. За ней что-то гудело. Дверь была не заперта и со скрипом распахнулась, стоило мне её толкнуть. За ней оказалось помещение, полное труб, барометров, на полу стояли насосы, издававшие невыносимый грохот. Осмотрев его, я обнаружил в противоположном углу проём, за которым были видны лестничные марши. Когда я вернулся к товарищам, они пили шампанское.

– В честь чего шампанское пьёте, Колодец трёх рек нашли? – засмеялся я.

– Пока не нашли! – утирая рукавом рот и просовывая в решётку бутылку, отвечал Андрюха. – А пьём, потому что Новый год! Вот и давай-ка за Колодец.

Изрядно отхлебнув, я рассказал о том, что видел дальше в коллекторе. Ребята меня внимательно выслушали и переглянулись. Андрюха, засуетившись, начал стаскивать с себя куртку и полез ко мне. Костик молча смотрел, как тот, охая и ругаясь, карабкается под решёткой.

– Я бы не пошёл в действующий корпус! Во-первых, нам, как диггерам, это не интересно, во-вторых, бродить по институту – ну кто его знает, чем это может всё закончиться!

В Балакине совмещалась страсть к подземным исследованиям и рассудительность. Он и вправду был самым старшим из нас и всегда старался отговорить от опасных, с его точки зрения, затей. Наверное, за это он был назначен в команде Маклакова замначальника штаба. Хотя и это было как бы понарошку: вроде штаб, но в то же время в квартире, отряд – тоже, больше похожий на клуб единомышленников, должности – но нигде не прописанные, как в обычном мальчишеском отряде, хотя и возглавляемом взрослым знаменитым человеком.

Теперь мы с Андрюхой стояли с одной стороны, а Балакин – с другой, и перевес был явно на нашей стороне. Андрюха просунул руку между прутьями и попытался схватить Костика.

– А ну иди сюда! – шутливо прорычал он.

– Не пойду! Вот ещё, делать мне нечего.

– Вот мы сейчас уйдём и ты останешься тут один! Сам знаешь, я не шучу!

– Пфф, напугал! Я-то со стороны выхода как раз! Это я сейчас уйду, а вы здесь останетесь!

Похоже, Костик не блефовал. Он закинул на плечо рюкзак и собрался уходить. Тогда Андрюха решил включить всё свое обаяние и вкрадчивым голосом заговорил:

– Костян, ну, ты сам подумай, коллектор выходит в корпус, в корпусе подвал, оттуда может быть спуск в шахту, да и сами корпуса могут между собой соединяться. Да как узнаешь, если не посмотришь? Давай просто посмотрим, и всё!

Балакин долго глядел куда-то в одну точку, наконец, тряхнув головой, сказал:

– Ладно. Посмотреть надо. Просто мне бы очень не хотелось встретить Новый год в отделе.

Вскоре мы втроём осторожно поднимались по лестнице в подъезд здания. Под моей ногой что-то хрустнуло. Если бы мы не пытались вести себя как можно тише, мы, наверное, не обратили бы на такой звук ни малейшего внимания. Но этот хруст – то ли от ореховой скорлупы, то ли от кусочка стекла – раскатился по лестничным маршам настоящим громом.

– Тише ты! – зашикали на меня товарищи.

Мы замерли. Но вокруг было всё тихо и сумрачно, только где-то жужжал электрощиток. Выглянув в коридор, мы не увидели в нём ровным счётом ничего. Освещение было выключено. На улице снова бабахнул салют, на мгновение высветив лестничные пролёты. Чтобы хоть как-то ориентироваться, Костик быстро шагнул за угол двери и, прижав лампочкой к себе фонарик, щёлкнул кнопкой.

– Буду прикрывать рукой, вы не светите. За мной.

Мы шли по бесконечному тёмному коридору мимо дверей. Балакин иногда отпускал ладошку от светоотражателя, направляя свет в коридор, и тут же закрывал фонарик снова.

– Справа лестница, – шепнул он.

Мы вышли в холл и замерли. Тишина. Затем осторожно спустились и вскоре очутились перед стеклянными дверями. Очевидно, за ними был один из основных входов в институт. Нужно было как-то попасть в подвал, но ниже спуска не было, лестница предательски заканчивалась ровной кафельной площадкой. В громадном зале маячили серые проёмы огромных окон, чёрные пальмы в кадушках и широкие, словно во дворце, ступени, шагающие наверх двумя пролётами.

– Я думаю, назад надо, – еле слышно сказал Балакин.

– Слушай, ну давай хотя бы холл осмотрим, может, тут ниже можно где-то, – так же тихо ответил Андрюха.