Колодец трёх рек. Москва приоткрывает вам тайны своих подземелий

Отчасти из-за тесноты диванчика, отчасти из-за того, что впервые очутились в квартире учёного, мы сидели, как на зачёте, выпрямив спины и положа руки на колени. От нечего делать я разглядывал обстановку: на этажерке виднелась фигура всадника с поднятой рукой, не то калмыка, не то китайца. Он был в яркой одежде и в смешной шапочке на голове. Рядом с всадником стоял высокий тусклый подсвечник, отражающий одним боком свет лампы, отчего казалось, будто он сам светится изнутри. Его длинная ручка изображала ветку, листья которой ложатся на землю, это, по-видимому, придавало подсвечнику дополнительную опору. Со стен смотрели чёрно-белые фотографии в рамках. Вот профессор стоит в окружении каких-то людей, не то на приёме, не то на собрании, а вот – совсем ещё молодой, опирается одной рукой на лопату, а в другой держит гигантскую, выше собственного роста, линейку. Здесь – уже постарше, с молодёжью, видимо студентами, возле раскопа на фоне каких-то античных развалин.

Дверь бесшумно открылась, и в комнату важно вошёл огромный чёрный кот. Он пристально посмотрел на нас жёлтыми глазами и прыгнул на профессорский стол, устроившись на бумагах под лампой. Следом вошёл Орест Николаевич с подносом и тремя чашками на нём. Поставил поднос на маленький журнальный столик и подвинул его к нам, а сам снова уселся за стол.

– Ну, раз Архимед уже здесь, можем начинать! – представил кота профессор.

Кот, услышав своё имя, растёкся по столу, вытянув к хозяину передние лапы.

– Так вот, шахта, которую вы ищете, существует. Я тут целое расследование провёл. Это весьма необычное сооружение. Сначала долго строили, потом испытывали. Когда испытали, оказалось, что не нужно. К ИБХ она отношения не имеет, хоть и расположена под территорией института. Запустили её в середине восьмидесятых, для автономной выработки электроэнергии какого-то предприятия или объекта, а на территории института разместили, потому что так безопаснее. Это подземная электростанция. Вода сверху попадает на лопасти турбины, та вырабатывает электроэнергию. Насколько я понимаю, сейчас там всё законсервировано и не используется, сверху доступа в шахту нет. Над ней уложили бетонные плиты и засыпали. Мне сказали, что на испытаниях этого сооружения даже члены политбюро присутствовали. Милиция всё оцепила, никого близко не подпускала. А потом вскоре заложили плитами.

В кабинете наступила тишина. Орест Николаевич смотрел на нас из тени, отбрасываемой абажуром и делившей кабинет надвое: низ освещён, а выше – сумрак. Теперь было понятно, почему никто в последнее время не мог найти этот загадочный колодец.

– Неужели совсем не сохранилось никаких входов туда? – нарушил я затянувшуюся паузу.

– Не знаю! Электростанция – сооружение не такое уж и простое. Наверняка есть какие-то входы. Куда-то должны уходить кабели, как-то должна отводиться вода, откуда-то она должна поступать. Артём Аршакович подробностей не говорит, но обмолвился, что лучше туда не соваться.

– А почему он это скрывает? – не выдержал Андрюха.

Профессор обвёл нас внимательным взглядом и тихо спросил:

– А вы сами не понимаете? Артём человек опытный, он знает об этом сооружении больше, чем может вам рассказать. Как я понимаю, электростанция относится к чему-то негражданскому. Значит, излишний интерес может обернуться плохо и для ищущих, и для самого Артёма. Он за вас переживает, чтобы вы дров не наломали по неосторожности.

– Что же в ней такого секретного, если она даже не работает? – снова спросил Андрюха.

– Молодые люди, я понимаю вашу заинтересованность. Я даже уверен, что поиски вы продолжите, и почти уверен, что найдёте эту шахту, но постарайтесь использовать то, что я вам сказал, не во вред себе и окружающим. Если вы там побываете, не нужно никому об этом рассказывать и уж тем более никого не нужно туда водить. Вас трое, этого вполне достаточно, чтобы сохранить тайну. Я вам даже больше скажу, мне и самому этот ваш колодец очень любопытен.

У меня промелькнула самоуверенная мысль, которую я тут же решил озвучить:

– Орест Николаевич, а вы сами не хотите принять участие в поиске? С вами мы бы быстро всё выяснили.

Колбуков заулыбался, и мне даже показалось, что он сейчас согласится, но вместо этого профессор сказал:

– Мне, конечно, лестно, что вы меня так высоко цените. Но поймите, сооружение это, по-видимому, засекречено, представляете, какие могут быть неприятности, если кто-то узнает об этом? При всём моём любопытстве, последствия от посещения такого места могут самым неблагоприятным образом сказаться на моей деятельности. Вы же не знаете, что там? И я не знаю. Кроме всего прочего, я специалист в области археологии и истории, а не гидроинженерии, поэтому едва ли смогу оказать вам какую-то услугу, больше той, которую оказал, узнав некоторые подробности.

– Молодец Колбуков, – говорил Костик, когда мы шли к метро. – И объяснил многое, узнал ведь, не поленился, и в то же время сам с темы съехал.

– В каком смысле съехал? – удивился Андрюха.

– Ну, такой: может, это то, а может, это, точно не знаю, а сам не пойду!