Колодезная пыль(СИ)

Кричать можно всё что угодно, от крика не рухнут стены и не поднимутся новые. От одного слова "живу" живее не станешь. Сбросив пар, Ключик ощутил новый приступ апатии: идти никуда не хотелось, даже окно закрыть и то не хватало сил. Сидеть бы вот так вот на подоконнике, вдыхать тёплую дрожжевую вонь вечно. А лучше лечь на пол. Он пошаркал ногой, зацепил белую, в жирных пятнах коробку от пиццы. "Я что же, прямо тут её и сожрал? Нет, о чём угодно, только не о еде, а то стошнит, а нечем. Пусто внутри. Странно, что денег хватило. Когда делал первый заказ, на счету оставалась какая-то мелочь. Почему? Там за день до того приличная сумма была, мы копили на доплату за квартиру. А теперь там опять куча. Откуда? Ну, гриб заплатил, ну, проценты первого числа пришли старые, а остальная прорва откуда? Надо бы выяснить". Он нехотя поднялся, через силу закрыл окно - стекло всё-таки раскокал, чёрт! - и потащился прочь из квартиры Вельможных. На продутой ветром веранде его взяла за животики дрожь. Выдыхая пар, он совал ключ в замочную скважину и не мог попасть, тряслись руки. "На черта закрывать? В квартире пусто, а даже если бы и осталось барахло, кому оно нужно?" Он махнул рукой и совсем было собрался подняться к себе, но то ли холодный воздух так подействовал, то ли мелькнувшая мысль: "Всё равно никто теперь сюда влезть не сможет", - стало ему любопытно: "Так-таки никто не сможет залезть?" Ежась от холода, стал осторожно, приставным шагом спускаться во двор, но чуть не упал на предпоследней ступеньке. Заметил разбитый телефон, переступить хотел - нога поехала. Рассматривая телефонные останки, забыл мёрзнуть. Белая искорёженная тушка вывалила разноцветные кишочки на щербатый бетон, выглядела неважно. Видимо, шёл дождь, трупик телефона поливало всякой дрянью с крыши. Весь в грязи. Починить - думать нечего. А жаль, хороший был, хоть и старый. Склонившись над обломками и дыша на них паром, Ключик с удивлением отметил, что о телефоне вот жалеет, а о том, что ушла Ленка, - нисколько. Смешно себя вёл и глупо, выбросил телефон, потом в шлем полез, чтоб забыться. Мальчишка. А мог ведь и подохнуть, лежал бы там, наверху, кишочками наружу. Сдох бы и обошёлся без похорон, потому что хоронить некому. Ключик распрямил спину и сунул в карманы руки. К себе самому тоже не испытывал жалости - с чего бы? Ну, остался без телефона, и что? Кому звонить и зачем? И терминал работает и шлем.

- Нет, в шлем нельзя. Там тот тип из безопасности, - сказал Валентин, шаркая ногами по ясеневым листьям, усыпавшим дорожку. - В мэрию звонить голосом не хочу. Лучше в письменном виде.

Он подошёл вплотную к глухой стене, закрывшей полмира, задрал голову. Быстро справились, молодцы. Шероховатая поверхность, похожая на вулканический туф, только с поправкой на цвет. Не розовая, жёлтоватая. Метров двадцать сплошной гладкой стены, выше какие то уступы вроде треугольных пилястр ещё метров на шестьдесят. И ни одного окна на всю стену. Обелиск. Как они там будут жить в таком склепе? Заломило шею, Ключик опустил голову. У цоколя, всей стены, решётка наподобие ливневого стока. А если бросить туда камень? Камешек, подброшенный на ладони, упал, подскочил на одном из серых зубьев и провалился в щель. Из тёмного оскала вынесло усиленный эхом всплеск.

- Ливнёвка и есть, - сказал Ключик. Заглянул за угол дома, в ущелье между стенами - старой и новой. Протиснуться можно при желании, но что дальше? Надо посмотреть.

Тискаться не пришлось, узкая на первый взгляд щель оказалась достаточно широкой, чтобы свободно прошёл один человек среднего телосложения. Ключик продвигался, осторожно ступая, мимо обрубленного крыльца Зайцев, мимо опрятно занавешенного окошка Ядвиги Адамовны, вдоль штукатуренной бог знает когда стены, под свесом крыши. Бактобетонный монстр, когда рос, зацепил и обломал кое-где края шиферных листов. "Как пить дать потёчёт у Зайцев крыша", - подумал Валентин. Остановился там, где закончилась под ногами решётка. Монолитный прогон, подпорная стена, за нею обрыв. "Заглянуть? На колени стать страшно, разве вот на живот лечь". Так он и сделал. К обрыву подполз ужом, высунул голову. Нет, при желании можно было бы выбраться. Кое-где сантиметров тридцать от цоколя, а местами и все пятьдесят осталось вдоль стены.

- Фу... ундамент мне зацепили, сволочи, - брякнул Валентин Юрьевич, чтобы хоть что-то сказать. Ругался зря. Понятно ведь: когда вылезет из котлована бактобетонный риф, подопрёт фундамент десятого дома прочно.

Выразив недовольство, Валентин попятился, потому что понял: не будь даже наглухо заткнут зев дорожной развязки, всё равно не хватило бы духу пройти над обрывом пятьдесят метров. Просядет грунт, поползёт. Кракнет под ногами асфальт, полетят с шорохом в котлован комья земли пополам со щебнем, шкарябнут пару-тройку раз по штукатурке скрюченные пальцы... А-а! Чавк. И всё.