Колокол в колодце. Пьяный дождь

— Не сердись, Бела. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Но мне кажется, ты сам еще не во всем разобрался.

— Не во всем? В чем же именно? — Бела Сана круто повернулся, словно ему нанесли удар в спину.

— «Народ, народ!» — любишь ты твердить. Вот он, твой народ! И ничего с ним не поделаешь. Понадобится по меньшей мере сто лет, прежде чем он в массе своей достигнет уровня, которого достигли образованные люди.

— Каких еще премудростей набрался ты за минувшую ночь? Расскажи-ка! С удовольствием послушаю.

— Ты заблуждаешься, если думаешь, что я усвоил это сегодня ночью. Эти мысли я высказывал неоднократно. Впрочем, ты сам все прекрасно знаешь.

— «Народ невежествен, глуп и к тому же суеверен», — еще и эту излюбленную свою мысль ты забыл сейчас повторить.

— Теперь ты на собственном опыте убедился, каков этот народ. Мужикам нужны болота с тростником, чтобы было чем кровлю крыть и чтобы пиявки были под рукой, если кто захворает. Мужик даже представить себе не может, что дом можно крыть не только камышом, но и другим материалом. Что угодья можно использовать не только как выпас для заморенных кляч и десятка таких же коров, но и с иными хозяйственными целями. Попадался ли тебе на глаза хоть один клочок правильно обработанной земли в этих местах? Не спорю, нынешний год выдался на редкость неблагоприятный. Но разве дело только в этом? Крестьянское хозяйство отстало в своем развитии, оно находится на том же уровне, каким было и сто, и двести лет назад. Производят столько, чтобы прожить, как-нибудь перебиться до нового урожая. А живут горемыки не лучше, чем их скот. И главное, довольствуются этим, вроде бы и потребностей других у них нет. Этих невежественных людей, друг мой, разве что кнутом можно заставить идти по пути прогресса. А мир тем временем идет вперед, мы же топчемся на месте. Народ, говоришь? За Петёфи точно так же гонялись разъяренные мужики, как только что за тобой. Поставь им бочку вина, и они тут же станут до хрипоты доказывать, что надо окружить запрудой даже колодцы, отвести воду и оттуда. Кошут и его единомышленники глубоко заблуждались, полагая, что народ уже вполне созрел для свободы.

— Это неверно. Истоки ошибок Кошута и его сторонников в том, что многие в их среде рассуждали вроде тебя, — горячился Бела Сана. — Они боялись народа. Но не будем сейчас об этом. Ты утверждаешь, что мужики на том же уровне развития, что и двести лет назад. Что верно, то верно. Но кто должен позаботиться о том, чтобы они продвинулись вперед? Взгляни на помещичьи земли. Или на земли мелкопоместных дворян. Разве там более отрадная картина? Не стало барщины, нет крепостных крестьян, а каков результат? Прибавилось земли под паром, только и всего. Что ты найдешь здесь, кроме нескольких голов отощавшего скота?

— В этом ты, пожалуй, прав, — вынужден был согласиться с ним Балог.

— Вот видишь. Может быть, ты при содействии этих господ хочешь добиться прогресса? Чему научится у них крестьянин? Жить по-барски? Обжираться? Пировать да бражничать? Разъезжать в экипажах? Уж лучше пусть мужик останется в прежнем положении. Потому что из этого положения еще можно выйти, а из болота не выйдешь — засосет. Впрочем, не мне говорить тебе об этом…

— А почему бы и нет?

— Потому, что ты вроде бы как сам выходец из их среды…

— Зачем ты меня постоянно этим попрекаешь? — вспылил Балог. — У моего деда хватало энергии и мужества выбраться из этого гиблого места, положить конец убогому существованию. Каждый человек достоин своей судьбы. Кто не хочет научиться жить по-человечески, пусть подыхает, как скотина. Неужто в ответе за него должен быть тот, кто сумел чего-то добиться в жизни. Если следовать твоим принципам, то праведники должны нести ответственность за грешников.

— Вот именно! Разве тебе не известно библейское изречение, что праведник обретает благость не для самого себя, а чтобы поделиться ею с заблудшим?

— А я и не подозревал, что ты знаток библии.

— Кто стремится познать истину, не может обойтись без веры. — Бела Сана предостерегающе поднял указательный палец, как Христос перед толпой народа. Этот рослый рыжевато-русый парень с высоко поднятой рукой всем своим видом напоминал сейчас огромный указующий перст.

— Это выглядит убедительно, Бела, однако мне все представляется несколько иначе. Человеку свойственно стремиться к материальному и духовному благу, превзойти других во всем — и в малом и в большом. В конечном счете эти устремления и дают возможность личности выделиться из общей массы, возвыситься над ней. Кто обладает энергией, способностями, смелостью, тот быстрее добивается своего. И что же выходит? Его следует наказать, возложив на него ответственность за пассивных людей из низшего сословия? По какому праву?

— По праву долга и совести. Кому многое дано — будь то материальные или духовные блага, — с того много и спросится. Человек не вправе обращать все это исключительно себе на потребу. И вообще, что значит люди низшего сословия? Человек есть человек…