КОЛОКОЛА ОБРЕЧЁННЫХ

-Умеренно. – ответил старику Ваня. – Уж поменьше, чем «газон» тот же.

-Вон оно как. – продолжал дивиться Макар Степаныч. – Ну ладно, поехали, робята, ужо. Сперва, к Гришке заедем – оне в доме администрации теперича сидят. Что на центральной площади. А потом уж – в храм, к отцу Паисию. Как раз к службе сподобимся.

Из Вельшина в Кушалино можно было бы добраться и вообще за две минуты, по старой, монастырской дороге – каменке – да, как и везде в нашей родной стране, мост через Кушалку, в отличии от времён Федькиного детства, был уже не проезжим – так, пара досок да перила. Кругом разруха – спасибо сраным дерьмократам. У нас всё – так: если есть три двери – две из них будут закрыты. Фёдор всегда удивлялся – отчего так? На кой делать три двери, если используется одна? Идиотизм…

Поехали в объезд – через старую Бежецкую дорогу, где раньше стояла жёлто-синяя будка ГАИ. Теперь её и след простыл. Свернули в Кушалино, и тут же навстречу на всех парах, подавая протяжный гудок, пролетела бортовая «ГАЗель» с кучей вооруженного чем попало народа в кузове. Иван вопросительно посмотрел на Колычева.

-Гришкины архаровцы! – объяснил староста. – В Русино, кажись, полетели. Там кордон у мужиков. Никак опять нашествие, спаси Господи!

-Какое нашествие-то, отец?! – удивился Иван.

-Так ить! Мертвецы ж оттуда и прут, с Твери-то! – объяснил Макар Степаныч.

-А! – хлопнул себя по лбу рукой Иван. – Федь, мы ж ведь тоже оттуда приехали?

-Ну. – подтвердил Фёдор. – Чё, Вань, пока не ориентируешься?

В Кушалино было живенько – туда-сюда сновал по каким-то своим делам народ, прямо на повороте к центру напоролись на группу мужиков в камуфляже и мотокасках, вооружённых косами и топорами. Мужики недоверчиво проводили незнакомый и странный автомобиль взглядами.

-Патрульные. – скупо объяснил дед Макар. – Теперь везде ходят…

Выехав на центральную площадь, Ваня резко затормозил и «пинц» замер, подняв облако пыли.

-Ух ты! Вот это да! – вытарщил глаза на огромный храм, спрятанный за ветвистыми вековыми липами, Иван.

-Церковь наша. Во имя Сошествия Святого Духа. – пояснил дед Макар. – Дай Бог здоровья отцу Паисию – его стараниями из руин восстановлен. Золотой у нас батюшка, робята. Но то ладно – немного погодя и вы с ним познакомитесь.

Фёдор тоже прильнул к стеклу. Действительно, храм поражал воображение. Он помнил его с детства, полностью разрушенным, когда страшась, лазил в него со своими друзьями, в надежде отыскать таинственный подземный ход в Рождественскую церковь, отстоящую от Кушалина на несколько километров. Конечно, никакого подземного хода в действительности не существовало. Детские тайны, куда ушло это дивное время? Фёдор помнил, что в стенах огромного храма было всегда тихо, спокойно и прохладно. Сейчас бы он сказал – комфортно. Задрав головы, боясь проронить даже слово, чтобы ненароком не спугнуть Кого-то, кто должен был обитать тут, дети разглядывали остатки церковной росписи под таким невероятно высоким куполом.

Эх, детство – детство. Отзвенело и улетело ты счастливыми школьными годами и летними деревенскими приключениями, и уж больше не вернуть это ощущение огромного, всеобъемлющего детского счастья. Что пришло на смену тебе? Заботы, неудачи, познание всей недальновидости и ущербности этого, пожравшего наконец-то самого себя, мира. Мира, прогнавшего Бога. Как ведь писал батюшка Иоанн? Это не Бог изгнал человека из Рая за грехи, нет. Это человек, погрязший в своих страстях выше макушки, выгнал Господа. И вот, он ушёл… Как страшно будет его возвращение! Возвращение изгнанного, преданного, забытого и растоптанного в грязи Творца… Что сам бы ты сделал, будь на его месте??? Но имя Божье поругаемо не бывает, и вся простится, но хула на Духа Святого не простится. Видимо, пробил тот час.

Фёдор смотрел на храм и чувствовал, как он на самом деле близок ему. Он его, не чей-то чужой, его храм. В душе Срамнова разлилось какое-то очень тёплое чувство, такое новое и странное. На глаза Фёдора навернулась скупая слеза.

-Ну, езжай вон туда, Ваня. – прервал его мысли, указывающий пальцем на проезд между храмом и парком, дед Макар. – Вон к тому кирпичному домику. Он и есть правление.

Машина остановилась рядом с авобусом – «ПАЗиком» с тверскими номерами. Рядом на траве сидело человек десять людей, преимущественно женщин и детей, тихо обсуждая что-то. Левое крыло автобуса и бампер несли на себе следы тарана. Морда была щедро забрызгана кровью и ещё какой-то, весьма не приятной на взгляд, субстанцией. Люди, сидящие вокруг сразу же оживились, увидев покидающих свой вездеход, вооружённых Ивана и Фёдора.

Из открытого окна правления доносился чей-то спор и крики - люди не стеснялись хлёсткой матерной брани.

-Будьте тут пока. – напутствовал друзей староста.- Я внутрь пойду, посмотрю – на месте ли Гриша.

-Ребятки! – подошла, сидевшая до этого с другими беженцами русоволосая женщина с заплаканными глазами. – А вы военные, да?

-Да нет, какие мы военные. – ответил Фёдор. – Мы московские.

-Да что вы! – вспелеснула руками женщина. – А мы-то – с Твери!

-Беженцы? – спросил, закуривая Иван.