Колония "Дельфин"

- Ничего такого, Лиля, - Марат стряхнул рукой свою рыжею шевелюру. – Соня, заморозила руки. Я помог ей согреться.

- Серьезно?

Лиля скептично отнеслась к его словам и подошла ко мне. Обсмотрев меня, она взяла мою обожженную руку.

- Господи, что случилось? – опешила она, глядя на фиолетово-красную ладонь. – Тебе больно?

Я промолчала, лишь с ненавистью посмотрела на Марата, и врач уловила этот взгляд.

- Ты в своём уме, Марат? – разозлилась она. – Что ты сделал с её рукой? От тебя вечно одни проблемы!

- Ничего я не сделал, - лгал он, не скрывая улыбки. – Она обморозила её и всё. Я просто хотел помочь.

Лилия засомневалась. Она знала, кто перед ней стоит. И верить этому Лису никак нельзя.

- Это правда? – поинтересовалась она у меня, заглядывая в лицо. – Он не трогал тебя? Соня, он говорит правду?

Марат посмотрел на меня холодными, бесчувственными глазами, как будто был уверен, что это сойдёт ему с рук. Так и было. Уверена, это Герман попросил его насказать меня и моя жалоба, все равно останется не услышанной.

Мои мышцы шеи словно заржавели, но я сделала неохотный кивок. Марата удовлетворил мой ответ, потому что озарился улыбкой. Если я сделаю ураган в стакане, то это может выйти мне боком, а мне этого совсем не надо. Герман так просто это не оставить, так что я сделаю вид, что получила сполна.

Лилия недовольно выдохнула и потёрла лицо руками.

- Иди, работай, Марат, - приказала она. – Я поговорю с тобой позже.

Он послушно направился к выходу, насвистывая что-то себе под нос. Циничная сволочь.

- А ты садись на кровать и жди меня, - не менее строго, приказала она мне. – Мне нужно это обработать.

Сев на койку, я посмотрела на свою ладонь. Теперь, я не понимала, от чего колит пальцы: от обморожения или от ожога? Мне было неприятно, но я легко отделалась. Рука не была повреждена, а волдыри не вздувались, как было у Волковой. Просто ноющая, отвратительная боль, которая постепенно угасала.

- Зачем, он это сделал? – спросила Лиля, присаживаясь рядом со мной. – Я не дура, Соня. Я знаю, что это сделал Марат. Так что, говори, как было. Зачем, он это сделал?

- Понятия не имею, - безразлично ответила я. – Он всегда что-то делает. Ему кажется это забавным.

Врач выдавила приличное количество пахнущей мази и размазала по ладони. Это было очень приятное чувство.

- Он особенно к тебе относиться, - заявила она, закатывая рукав моей робы.

- Да, он ненавидит меня. А я его.

- Я не об этом. Это что-то большее. Мне кажется, ты ему нравишься.

- Ты серьезно? - возмутилась я. – Я одна что-то не догоняю? Или теперь вместо любовных писем, принято поджаривать руки?

- Марат своенравный парень, - продолжала она, - но так как тебя, он не достаёт других девочек. Ты явно у него в фаворитах. Это как в школе. Задирается – значит нравишься.

Я не в первый раз слышу подобные предположения, от которых хочется застрелиться. Все как будто не видят очевидного, а я устала что-либо доказывать.

- Давай закроем тему, - предложила я, в ожидании, когда впитается мазь. Ну а ещё, мне хотелось потянуть время. Продолжать работать на улице мне совершенно не хотелось, да я и не смогла бы этого сделать. Так что буду скулить, пока уборка территории не закончиться без моей помощи.

- Ты пришла очень вовремя, - сказала я. – Даже не представляю, как далеко он мог зайти.

Врач слегка улыбнулась.

- Скажи спасибо, Рут. Ей понадобилась таблетка от головной боли. Старушке стала чувствовать себя хуже.

Мысль о бабушке, отозвалась сокрушительной жалостью.

- Кстати о ней, - сказала я, - ты понимаешь, что она в опасности? Герман издевается над ней. Она сама это рассказала.

- Я догадывалась, Соня, - грустно призналась врач. – Это плохо.

Я выпрямила плечи.

- И это все, что ты скажешь? – возмутилась, глядя, как та замешкалась.

- Мы ничего не сможем с этим сделать, - отрезала она. – И тебе тоже стоит с этим смириться.

- Но я не могу игнорировать это. Я не верю, что и ты сможешь это сделать. Ты сможешь, спать по ночам, зная, что за стенкой плачет старушка? Сможешь, Лиля?- я развела руками. – Я вот нет. Я не могу закрыть на это глаза.

Лилия накрыла своей тёплой ладонью мою коленку.

- Я знаю, это все ужасно, - сказала она с горечью в голосе и болью в глазах. – Я давно хотела все это бросить и устроиться на нормальную работу. Но, когда я представила, что оставлю вас в руках этих нелюдей, то передумала. Вот тогда, я точно не могу спать, потому что так, я хотя бы могу присматривать за вами. Я не могу бросить Рут. Только не сейчас. Я ненавижу это место так же, как и ты, Соня. Но этот кошмар закончиться. Рано или поздно, мы окажемся дома.

- Ты думаешь, Рут хочет этого? – спросила я сквозь слезы. – Хочет ли она домой? Я так не думаю. Ей нужна помощь. Уверена, она будет счастлива, окажись в доме престарелых.

Лилия оглянулась по сторонам, убедившись, что нас никто не подслушивает.

- Мы разберёмся с этим, - пообещала она. – Я разберусь. Тебе не стоит переживать. И я очень прошу тебя, не наделай глупостей, Соня. Они так и ждут, когда ты оступишься.

«Не наделай глупостей» - эхом в голове отдавалась фраза Лилии.