Колонист

Вблизи корабль был ещё более в худшем состоянии, чем нам казалась из далека. Порванный такелаж болтался на реях, и когда-то и парусов тут стояло больше, сейчас я видел, как обрывки разорванного марселя обвились вокруг стеньги фок-мачты, частично запутавшись в снастях. Окна кормовой надстройки были плотно закрыты, как и орудийные порты, за кормой, растянувшись на целый кабельтовый, болтался тяжёлый манильский трос, корабль явно готовили к шторму всерьёз, а вот после урагана, никто не стал заниматься приведением его снова в походное положение. Этим тросом мы и воспользовались, чтобы попасть на борт английского фрегата.

Версий о том, зачем команда спустила с кормы торс, у меня было несколько. Возможно к нему была привязана шлюпка, для спасения смытых с палубы матросов, возможно это был плавучий якорь, а может быть это была тактика капитана, и способ удержать корабль на одном курсе. Трос помогает кораблю удерживаться, он создаёт тормозящий эффект, который способствует устойчивости на курсе, снижает скорость хода и служит средством, ломающим набегающие на корму волны с опрокидывающимися гребнями. Тактика для маленького парусного судна, а для фрегата она явно излишняя. По мне так проще штормовые паруса и хороший рулевой, они с задачей справятся гораздо лучше. Затормозить тросом многотонный деревянный корабль сильно не получится, разве что только волны ломать…

Мэт и ещё два моряка, как заправские обезьяны, зажав в зубах ножи взобрались на ют фрегата, мы же в это время плелись за ним на вельботе, давая тросу необходимую натяжку, и готовые незамедлительно принять досмотровую группу обратно. На душе было тревожно. А если команда покинула корабль не из-за шторма? Может быть на борту произошла эпидемия?! Что если мы нарвались на «чумной» корабль?! Мы застыли в тревожном ожидании, стараясь производить как можно меньше шума.

— Господин Виктор! — через пятнадцать минут над кормой корабля появилась голова Мэта — поднимайтесь на борт!

— Он пуст?! — задал я главный вопрос, который мучал всех, кто оставался в вельботе.

— Нет господин Виктор, экипаж на борту, только не в состоянии оказать сопротивление, часть мертвы, а остальные все пластом лежат! — прокричал в ответ боцман.

— Твою мать… — выругался я, мои опасения насчёт болезни на борту подтвердились — что с ними?! Тиф? Холера? Дизентерия?

— Цинга — ответил Мэт — я знаю симптомы. Почти все без зубов и синяками покрыты! Валяются в гамаках среди трупов, смрад тут сильный, мёртвых у них не было сил хоронить уже неделю!

Цинга! Это не заразно, а при должном уходе вполне излечимо даже на тяжёлых стадиях развития болезни. Сколько же они в плавании, что вся команда поголовно свалилась?! Но в любом случае цинга не заразна, так что нам ничего не должно угрожать. Я повернулся к своим матросам, которые с тревогой на лицах слушали командира разведчиков.

— Поднимаемся на борт. Вельбот пока закрепить по-походному на трос, припасы не выгружать!

С помощью Мэта и двух матросов, которые уже были на фрегате, мы поднялись на палубу. Сейчас я тоже чествовал вонь гниющих мертвецов, морской ветер был не в состоянии разогнать этот запах, который казалось пропитал тут всё насквозь. Трупы лежали даже на палубе, и от них я приказал избавится в первую очередь. Особо не замариваясь, погибших английских моряков попросту выкинули в море. Открытый океан позаботится о телах, а у нас на это нет ни сил, ни желания.

Обмотав тряпкой лицо, я бегло осмотрел трофей. Привести его в порядок вполне в наших силах. Придётся повозится, и в каком состоянии корпус и трюм неизвестно, но то что я вижу, вполне внушает оптимизм. Не теряя времени я, приказал матросам осмотреть все кубрики английских моряков, и трюм, а также незамедлительно избавится от тел погибших, я же направился в кают-компанию, где должна была располагаться каюта капитана. Возможно тут остались бортовые журналы и хоть какие-то записи…

— Сэм это ты? Подлец, немедленно принеси воды, я умираю от жажды! Где ты был?! Бегом сволочь! — едва только за моей спиной закрылась дверь, как я услышал слабый голос, говоривший на английском языке. В кают-компании стоял невыносимый смрад разложения. С трудом сдерживая рвотные позывы, и не обращая внимание на говорившего, я бросился к окнам и распахнул их. Дышать стало полегче, и я, не отходя от окна, оглядел место сбора местных офицеров.

В нишах возле орудийных портов, в гамаках покачивались тела людей и большинство явно были мертвы. Прямо напротив меня как раз и валялся один из мертвецов. Парусина гамака насквозь пропиталась отвратительной жижей, вытекающей из тела, пушка, расположенная как раз под спальным местом офицера и настил палубы под ней, тоже были все залиты трупным ядом. Жуть! Тут я жить точно не буду! Настил только на замену, его невозможно будет вымыть начисто.