«Колонист»

Что странно, вечер к восьми часам подходит, а приёмная пуста, никого нет. А ведь рабочий день, сегодня у нас среда, должен тут люд быть, но видимо, отменили встречи. Надеюсь, это не связано со мной. Сам я слегка проголодался, всё же обедал давненько, а полдничал крупным прошлогодним яблоком, которое с собой прихватил, когда отправился на обычную рыбалку с удилищем. Пища у нас в принципе обычная была, из-за дочки кашки молочные, я этих каш за последний год на всю жизнь наелся. А жена старается готовить их, иначе дочка начинает канючить и ныть, чтобы ей дали то, что мы едим. Говорить ещё не умеет, так, пару слов, мама, папа и дай, а уже пытается играть на нервах и дрессировать нас слезами, манипулировать. Не получается, и жене не даю. Мои размышления были прерваны бессменным секретарём хозяина нашей страны, который пригласил меня проходить в кабинет. Я думал, Сталин один будет, при мне за эти полчаса никто не заходил, но нет, в кабинете кроме него два маршала, Шапошников и Буденный, а также Берия. Небольшой круг для совещания меня насторожил, так что, пройдя, я вежливо со всеми поздоровался. Не в армии чай, можно и отойти от уставов.

– Проходите, товарищ Некрасов. Мы хотим задать вам несколько вопросов, – сказал Сталин.

– По теме нашего пари? – уточнил я.

Остальные заинтересовались, и, хотя мы со Сталиным секрета из этого не делали, бумаги на пари оформлял секретарь, был ещё один свидетель из местных, но видимо маршалы об этом не знали, приняв тогда предложение за шутку. Впрочем, Сталин не шутил, когда принял пари, а был вполне серьёзен. А вот Берия, похоже, был в курсе, сидел довольный, глазами лишь сверкал. Пенсне у него не было. Сталин улыбнулся и уточнил:

– Да, это именно то что вы подумали. Присаживайтесь.

Не чинясь, я подошёл к столу и, отодвинув стул, сел рядом с Будённым, вопросительно глядя на хозяина кабинета. Вопросы стал задавать не он, а Шапошников:

– Скажите, товарищ Некрасов…

– Можно Юрием, товарищ маршал, разница в возрасте вам вполне позволяет так ко мне обращаться. Тем более я человек чисто гражданский.

– Чисто гражданский столько наград не заработает, – сказал Шапошников. – Вопрос по ожидаемой войне. Приходит много разведданных, что она начнётся в этом году, но точный день нападения выяснить не удалось, слишком много разных дат, что больше похоже на дезинформацию.

Когда маршал замолчал, я понял, что вопрос тот задал и от меня ожидают ответа. Честно скажу, меня слегка шокировало то, что меня вообще вызвали и вот так интересуются. Ну было у нас пари со Сталиным, это же не повод меня вызвать и как гадалку спрашивать, а правда ли война будет? Или нет? Они меня что, за предсказателя принимают? Я прямо так и сказал:

– Я не предсказатель, вы меня с кем-то спутали. Условия пари были мной проанализированы с военной и гражданской точки зрения, я сопоставил факты, собрал все известные сведения, обдумал их и пришёл к такому выводу, что война начнётся именно в этом году. Не надо меня за оракула держать.

– Но когда она начнётся? Уже месяц мы не можем получить точных данных.

– Давайте подумаем. Раз по разведывательным сведениям дни разные, значит, немцы и сами точной даты не знают, только предположительную. Её легко опознать, в получаемых сведениях самая часто встречаемая дата, она и есть.

– Семнадцатое мая, – прошептал Шапошников, но его все услышали, видимо тот и сам дошёл до таких мыслей, раз знал нужную дату.

– Пусть семнадцатое мая. Если война в этот день не начнётся, а дата идеальная для нападения, всё лето впереди, воюй не хочу, ни слякоти осенней, ни морозов зимних, то значит, немцы сами вынуждены были перенести дату нападения на более поздний срок. Причин может быть множество, но я считал несколько самых близких к реальности. Не успели части подкинуть, что будут участвовать в наступлении, или бое припасов и топлива не хватает. Думаю, последнее самое актуальное, немцы педанты и подсчитали, что и сколько им нужно для летней кампании против нашей страны. Так вот, если семнадцатого нападения не будет, значит, дату перенесли на более поздний срок, думаю, это середина июня, край конец месяца, не больше, иначе вообще придётся переносить нападение на следующий год, на весну.

– Хм, неплохо вы анализируете скудные сведения, – кивнул Шапошников. – А можете описать, как сама война будет идти?

– Не буду. Мне мой мотоцикл дорог. А если я буду описывать, то точно пари проиграю. Вы измените всё, потерь будет меньше, в результате изменение хода войны в нашу пользу, а я останутся без мотоцикла.

Будённый с силой громко ударил ладонью по столешнице и рявкнул:

– Ты смотри, какой собственник и единоличник?! Тут наши парни гибнуть будут, а он всё о своём мотоцикле беспокоится!