Кольца Джудекки

Сергей говорил, будто гвозди вколачивал. Илья замер. От него требовали, принять решение, определиться. А если он не хотел? Кого это интересовало! С его нового знакомца станется, прирезать незадачливого проявленца и тихонько спустить труп в речку. Через пять минут следа не останется. Но их тоже надо понять. Если славный трактирчик находится на полулегальном положении, держаться его реноме может только на добровольном подчинении неким правилам. Что имеем? На выбор: вернуться обратно, а там, либо сдаться г-ну Алмазову с присными, либо уходить в дальнюю часть слободы, где быстро спятишь, под тихое шуршание песчинок. Останешься тут, придется, все рассказать. Если рядом провокатор, Илью ждет выдача все тому же г-ну Алмазову (со всеми вытекающими последствиями). Но в первом варианте остается лазейка: он может пойти на сотрудничество и со временем приспособиться. Рассуждая цинично, то есть максимально приближенно к реалиям: врачи, работавшие в концлагерях и проводившие опыты на людях, тоже когда-то давали клятву Гиппократа и — ничего — перешагнули. Благоденствовали, между прочим, среди вселенского ужаса, карьеру делали административную и научную. Кое-чего, кстати, добились. Ссылки на результаты их опытов даже стали появляться в последнее время в научной литературе. Так и войдешь в историю душегубом с большой буквы; зато — в тепле, и миска каши каждый день.

Начать рассказ о своих злоключениях ему помешала служанка. Женщина лет пятидесяти, похожая на старую, мосластую клячу, поставила перед Ильей тарелку вареных овощей с мясом и кружку пива. Точно пиво! Его запах ни с чем не перепутаешь. Но что удивило до ступора: перед собакой на стол тоже поставили тарелку. В ней горкой лежали косточки и целая рыбка. Пиво собаке не полагалось. Служанка, уходя, коснулась ее шерстки, задержала ладонь. И почти шепотом, но Илья разобрал:

— Посади выше. Ей неудобно.

Не холодные бы прозрачные глаза напротив, ей Богу, Илья бы заревел, завыл даже, но посмотрел на нового знакомца, на Руслана, который опять поднял воротник и надвинул на самые брови бейсболку, и удержался.

Когда миска опустела, а собака отправилась под стол догрызать кости, пришел, все же, черед исповеди.

Илья начал с того, как на мосту целовались тинэйджеры, осекся, сглотнул ком и перешел на сухой отрывистый стиль, излагая только факты.

Уже почти в самом конце он запнулся. Но Сергей, — откуда такой знаток человеческой души взялся?! — надавил, понукнул и тут же приободрил, мол, и не такое слыхали.

Разговора с г-ном Алмазовым Илья только коснулся, не вдаваясь в подробности. Выглотал, пересохшим ртом все пиво. Руслан придвинул ему свою кружку. Сергей пояснил:

— Не пьет он. Совсем. За компанию ставят. Не обращай внимание.

Досказал таки Илья свою повесть до печального конца. Вывернулся таки. Не сказать, что бы наступило облегчение сродни духовному оргазму. А все лучше, нежели маяться во внутренней тюрьме. Сергей прикрыл свои пронзительные глаза, Руслан сидел недвижно. Со стороны посмотреть — дремлет.

Илья устал. Не хотелось дальше анализировать, теряясь в догадках, что с ним станут делать, и как спасаться. Уже — все. Точки почти расставлены. Возможно, невозможный Сергей сейчас прикидывает, как его лучше продать. И — черт с ним!

В кабачке шумели. На них оборачивались. К, объевшейся и не без помощи человека заползшей обратно на колени собачонке, тянулись руки. Но отобрать зверушку никто не пытался. А та осоловела и только поикивала от сытости. Янтарные глаза сонно щурились.

Справа от их столика, в стене темнела ниша. Там шевелились. Судя по шуму — рассаживались музыканты: струнно взвизгивало, поскрипывало, побрякивало. Слева, почти впритык к их столу бугрилась, обтянутая старой, рваной рубахой спина. Ее обладатель мирно спал, уронив голову на руки. За такой спиной можно прятаться как за плетнем. Его соседи громко общались. Кружки и кулаки стучали по столешнице с одинаковым каменным звуком. Звучали невразумительные тосты. За дальним столом у противоположной стены сидели двое а пестрых халатах, с иными лицами. Азиаты. Таких в слободе проживало всего — ничего. По настороженным сухим лицам понятно: чувствуют себя ни ахти. Комфорт в Аду. Ха! Илья заметил, как один передал под столом другому сверток, и отвернулся. Пустое любопытство в таком кабачке могли счесть за оскорбление. Лошадинообразную служанку, посетители, кстати, щупали не хуже чем нежданную собачью невидаль. У входа шныряла еще одна женщина. Но из-за общей тусклости и расстояния, как выглядит, не разобрать. Показалось, там бегает на обслуживании совсем уже старуха.