Колумб Австралии. (Докум. повесть о Педро Киросе)

Остается еще убийца Малопы. Того гляди и ему отрубят голову. Но за него вступается Кирос. Йе потому, что хочет оправдать его. Просто Кирос считает, что и так уже пролито много крови и каждый человек на „ счету. И он не очень уверен, что Менданья прав, расправляясь со своими противниками такими методами. Конечно, за мятеж полагается казнь. Но обвиняемому следует предоставить возможность защищаться. В особенности если все так запутано, как здесь. Не пошел ли Менданья в некоторой степени на поводу у своих родственников и прежде всего своей жены? И не сам ли он в какой-то мере, вовремя не вмешавшись, дал разгореться пожару?

Убийцу отводят на корабль. Через неделю он умирает, уморив себя голодом.

А на острове тем временем происходит то, чего тщетно хотел избегнуть Менданья. Восстание! Туземцы не желают иметь никаких дел с испанцами. Все попытки примирения срываются. Менданья посылает им голову Буинтраго, но и это не помогает. Чаша терпенья островитян переполнилась. Они окружают лагерь и осыпают испанцев градом стрел и камней, оглашают окрестности своими криками и не хотят идти на мировую.

В первый же день ранено 24 участника экспедиции, в том числе и Лоренсо Баретто. И не удивительно, смекалистые воины целят либо в лоб, либо в ноги. И поэтому шлемы, щиты, панцири не спасают испанцев от крупных потерь.

Военные действия не прекращаются ни днем, ни ночью. Худо становится с провиантом — островитяне его больше не доставляют, а дороги заняты их отрядами. И не только дороги. Весь лес кишмя кишит разъяренными индейцами. Такое впечатление, что, прекратив междоусобицы, они все выступают против пришельцев!

Раны не заживают или заживают плохо: туземцы смазывают кончики стрел каким-то ядом. К ранам до- - бавляются болезни. Свирепствует отчаянная дизентерия, и многие солдаты бродят еле живые, а то и вовсе от слабости не могут головы поднять. Каждый день умирают люди. Их косят не только раны и дизентерия, но и страшнейшая тропическая малярия, злейший бич здешних райских мест. Не помогают ни настойки, ни молитвы, день ото дня положение становится все тяжелее.

«Посеявший ветер пожнет бурю» — эта древняя поговорка, наверное, не единожды приходит на ум Менданье. Столько лет усилий, такую жестокую борьбу пришлось выдержать, чтобы суметь снова отправиться в манящие дали безбрежного моря — и неудача за неудачей! Эти его Соломоновы острова, которые словно в прятки надумали с ним играть, хотя вроде бы по всем расчетам давно полагается им показаться. (Менданья не знает и так никогда не узнает, что ошибся не только в определении расстояния от Маркизских островов до Соломоновых, но и примерно на 350 морских миль приуменьшил расстояние от Перу до Маркизов.) Неудача на Маркизских островах. Исчезновение альмиранты,— а на ней . было 180 человек, чуть ли не половина всей .экспедиции.

Как ему тогда, в Череппе не хотелось брать это судно. Будто чувствовал: не пройдет впрок обмен.

По ночам со всех сторон видны боевые костры островитян, слышны боевые выкрики размахивающих -тяжелыми палицами и копьями воинов, гремят барабаны. И ни днем, ни ночью не чувствуют себя в безопасности пришельцы. Они — в полукольце, в их распоряжении клочок береговой кромки да на скорую руку срубленный форт.

Неужто все пойдет прахом?

В глубине души Менданья понимает, что есть и его вина в том, что происходит. Слишком много всякой портовой швали стали участниками экспедиции. Неважно получилось и с маршрутом. Не сумел он ни сплотить, ни подчинить своей воле солдат и матросов, а когда наконец попытался, то провидение вновь оказалось не на его стороне.

...Припасы более не поступают. Лишь под охраной солдат удается собрать в лесу ягоды. В осаде живут испанцы, и положение с каждым днем становится все хуже. .

Перечисляя в своем дневнике беды, обрушившиеся на экспедицию, Кирос упомянет неважный климат (он оказался здесь далеко не таким ласковым, как на Маркизских островах), а также неблагоприятное время года: днем яркое, палящее солнце, от которого не знаешь .куда деваться, а ночью с гор спускается туман. Сырость такая, что не только прибрежный песок, все кругом мокро, как после дождя, одежду хоть выжимай, от холода не спасают ни одеяла, ни плащи, а разводить костры опасно. Спать приходилось зачастую на голой земле.

Умирает духовник Антонио де Серпа, умирает капитан фрегата Алонсо де Лейва. Число больных все увеличивается.

Менданья тоже болен. Он лежит в хижине, день ото дня ему становится все хуже. С ним в лагере Исабель и ее родственники.

Все меньше сил. И наступает день, когда Менданья понимает: живым ему с этого острова не выбраться.

18 октября, так и не добравшись до Соломоновых островов, так и не исполнив задуманное, сломленный неудачами и недугами, Менданья умирает. Восемь офицеров несут покрытый черным сукном гроб. Короткая заупокойная молитва. Гроб опускают в могилу.