Колыбель

Даже голос, когда они просто говорили, а не пели, казался удивительно певучим и чистым. Так как начался фестиваль, да и весть о моем посещении города разлетелась со скоростью лесного пожара в засуху, то я смог увидеть самых ярких представителей этого города. Сколько тут было представлено мастеров — не представляю, но выбрав одну специализацию, нунлис концентрировался на ее развитии. Хотя при этом и был обязан развивать и еще что-то — такова традиция этого народа. Так, мастер музыкант, который еще минуту назад виртуозно играл, мог оказаться еще и хорошим певцом, танцором или поэтом.

Все нунлис поголовно были очень сильными магами, хотя их магия и была необычной — они черпали свои силы в искусстве и вдохновении. Художник мог нарисовать место, в котором он когда-то был, а потом при помощи магии переместиться в него, для нунлис это было вполне нормально. Эмоции они выражали тоже очень открыто и ярко, если хочется петь — пой, но если не умеешь, то будь готов, что тебя засмеют. Особой мягкостью нунлис не отличались — если кто-то пытался взяться за то, что ему не дается, кроме как в школах, то могли и выгнать, заклеймив позорным клеймом. Официально это звучало как «путешествие в котором ты должен найти себя», но пока никто из таких путешествий не вернулся. Хоть они и были фанатами искусств, но хищная природа никуда не делась. Напротив, она настолько естественно вписалась, что любой наш человек искусства удавился бы, если бы они просто высказывали свое мнение при нем, а это они делать любили, если разбирались в предмете оценки. Сам стал свидетелем такой картины — мастер оценивал картину совсем юного ученика. Будь я на месте ученика, я бы никогда больше кисть в руки не взял — он просто смешал его с грязью, находя по десять недостатков на каждом миллиметре. Но нет, ученик очень внимательно выслушал учителя, поблагодарил и просто уничтожил свою картину! Причем мне она очень понравилась — красивый вид на лунный город. Уже потом заметил, что точно также обстояли дела и в других школах — единственное место, которое остается открытым всегда. Ира, перехватив мой непонимающий взгляд пояснила, что даже если в городе будет война, учитель никогда не прервет свой урок — учение для нунлис важнее всего остального. Мне и Эйн мастера позволяли присутствовать при обучении, а вот остальных выгоняли, даже Тенко. Учитель вправе видеть слабость своего ученика — он призван эту слабость исправить. А остальным показывать свою слабость — это было не в их характере.

Добрался я и до еды, хотя едой это назвать ну никак нельзя — в отличии от тенлис, нунлис не требуется обычная еда, они питаются силами. Но даже тут были напитки и продукты питания, вот только есть это мне было жалко — я был готов спорить с кем угодно, что печенье или пирожные, раздаваемые кондитерами существуют строго в единственном экземпляре. Вкус превосходил даже внешний вид — за такое угощение я выдал уже взрослому нунлис-кондитеру десяток эссенций очарования, чем привел в восторг всех в округе.