Колыбель для Ангела

– У тебя еще все впереди, – успокоил ее Азаров, изумившись лишь на мгновение – «кто из нас прочитал мысли другого?». – Ты, Алена – клад бесценный, а чтобы найти клад, нужно время.

– Не льсти, Азаров, ты давно меня знаешь. Я человек земной, реальный, в сказки не верю. Жизнь свою строю сама, – потом резко оборвала, – ну все, у меня дел уйма. Завтра увидимся.

– Непременно. Еще раз спасибо, Ален. Я тебя люблю.

– Как друга? Ну до завтра, друг, – насмешливый голос на том конце линии сменили короткие гудки отбоя.

Он положил трубку, посмотрел снова на босые ноги, пошевелил пальцами. Что это такое с ним было? Пальцы рук и ног словно покалывали иголки. Все это нервы. Но откуда на душе загадочный неприятный холодок? Наверное, с возрастом, каждый мужчина на любой неожиданный взбрык своего организма реагирует болезненно.

«Пора показаться Сереге Савельеву, – мысль родилась внезапно. – Как-никак Серега – народный целитель, хоть и бывший врач. И вообще – прекрасная возможность лишний раз пообщаться с другом детства».

Азаров, как и многие здоровые от природы люди, не признавал медицины и никогда по собственной инициативе не обращался к врачам. Савельев же был и остается его лучшим другом. Друг детства – это как лучик света, который сопровождает тебя всю жизнь. Ему он готов был доверить свои внезапные страхи относительно здоровья.

Рука привычно набрала нужный номер.

– Алло, – зазвучал в трубке знакомый голос.

– Здравствуй, чародей, – Азаров был рад, что Савельев ответил сразу. В последнее время застать Савельева у телефона случалось не часто, мобильные же телефоны тот вообще не признавал. – Как там дела в сферах белой и черной магии?

– Привет, Рус, – в голосе Савельева звучала искренняя радость. – И сколько раз я тебе пытался объяснить, что никакими магиями я не занимаюсь. У меня другое направление деятельности. Я – целитель. Для сведения некоторых неосведомденных журналистов – это большая разница. Что-то давненько мы с тобой не виделись. С майских, пожалуй. Словно живем не в одном городе, а на разных континентах. Нехорошо. Сам-то как живешь? Что нового в мире СМИ?

– Нового? Брось. Наш мир настолько закономерен и предсказуем, что новости в нем повторяются с заметной периодичностью. Грубо говоря, новости – это хроника круговорота обыденности, помноженной на эволюцию. Лишь полубезумные личности, типа Чингисхана или Эйнштейна, в состоянии нарушить эту привычную закономерность.

– Неожиданная мысль для журналиста, живущего новостями.

– Может быть, но разве я не прав?

– Тебе виднее, – согласился Савельев, – ты ближе к суетному миру, я же блуждаю в его тени. Ищу в нем окна и двери, но они порой наглухо закрыты.

– Кстати, Сергей, мне как раз это от тебя и нужно – чтобы ты заглянул из своего окошка в мой личный потаенный мир.

– Хорошо, Руслан. Ты же знаешь, я всегда готов помочь, чем могу – это мой удел. Тем более – тебе.

– Когда можно заехать?

– Если можешь, то сейчас.

– Стели ковровую дорожку. Я уже в пути.

Азаров положил трубку и подошел к окну и распахнул шторы. Вид с шестнадцатого этажа был великолепный. Солнечный свет заливал улицы города, искрился в отражениях стекол, наполняя собой все окружающее. И было в нем столько жизненной силы, что утренняя неприятность показалась ему нелепым пустяком. Захотелось забыть ее и никогда не вспоминать, но вновь всплыло холодящее ощущение неизвестности и беспомощности перед ней. Желание поделиться своими переживаниями приобрело статус необходимости. К тому же очень захотелось повидаться со своим верным другом, с которым в последнее время, из-за обыденной суеты, они действительно не часто видятся.

Через десять минут он уже сидел в машине.

Глава 2

Отец Алексей, настоятель храма Святой Троицы в станице Новотроицкой, ранним утром, привычным маршрутом – центральной улицей – следовал на службу. Пожилые станичники и люди среднего возраста, встречая священника, учтиво кланялись и приветствии его словами: «Будь здрав, батюшка». Отец Алексей кланялся в ответ, и благословляя, осенял их крестным знамением. Молодежь здоровалась редко, по большей части только соседская. Остальные либо проходили безразлично, не обращая на него никакого внимания, либо снисходительно улыбались вслед. Этот ежедневный путь был привычен для священника и для станичников и воспринимался всеми, как само собой разумеющееся и неизменное. Но так было не всегда.

Отец Алексей, в миру Алексей Першиков, сан свой носил довольно давно. Хотя это был уже второй этап в его жизни.