Колымский тоннель

староверство некий религиозный смысл... Объясни, пожалуйста.

-- Староверы, -- объяснил Краснов, -- это православные христиане, только в обрядах у них кое-

что по-другому и Священное Писание кое в чем толкуют...16

-- Понятно, -- перебил Такэси. -- У нас иначе. По-нашему, старовер -- это любой человек, который

уверен, что старые знания могут быть использованы производительно.

-- А разве нет?

-- В производительных отраслях -- конечно, да, -- согласился Такэси, -- но ими староверство не

занимается. Нам интересно, какая ВООБЩЕ была раньше культура. Что писали в книгах, какие были

законы, обычаи... Вот то же название нашей Лабирии -- откуда?

-- Вы изучаете историю, -- сказала Светлана, оторвавшись от окна. -- У вас запрещена история?

-- Гм, -- Такэси смутился, его староверы потупились. -- Прости, Светлана, мое замечание носит

вынужденный характер... Это слово... гм... ну, "история"... оно у нас имеет... м-м-м, ну, неприличный

оттенок, понимаешь?

-- Короче, -- Иван, краснея, решился, -- если говорят, что человек рассказывает истории или

занимается историями, это характеризует его с самой дурной стороны. Понимаешь?

Светлана широко раскрыла глаза. Потом сердито сощурилась.

-- Не понимаю и понимать не хочу. Я имею диплом учителя истории общеобразовательной

школы второй ступени! История -- это, мальчики, наука, без которой человек...

К концу своей короткой речи она говорила все тише и печальнее и остановилась, не договорив.

-- Вот так история, -- пробормотал Краснов.

-- Не выражайся при даме, -- Светлана скорбно усмехнулась. И отвернулась к окну.

Вагон пролетал как раз над широкой рекой.

-- Колыма, -- сообщил Иван.

-- А Дебин есть? -- спросил Краснов. Он там бывал в одном лагере.

-- Есть, -- ответил Иван.

-- А что это в воде? -- Светлана угрюмо кивнула на длинные гирлянды поплавков, стоящие вдоль

течения. -- Рыбу ловят?

-- Это электростанция, -- живо сказал Иван. -- Их везде полно. Эти, большие -- для серьезной

энергетики. А есть временные, переносные. Достал из сумки, бросил в ручей -- брейся. Или -- свет в

палатке...

Река давно осталась позади. Вдоль идеально прямой трассы мелькали ближние сопки, плыли

дальние, помахала длинными лопастями очередная стая ветряков.

Светлана молчала мрачно, и все по этому поводу поглядывали на Такэси. Постепенно даже

Краснов, незаметно для себя, признал за ним право на решающий голос.

-- Хозяйка, -- сказал наконец Кампай, -- ты не обижайся, если уже можешь.

Светлана коротко пожала плечами и не ответила.

-- Я понял вот что, -- продолжал Такэси. -- Вероятно, то, что ты называешь... историей, это и есть

наше староверство.

-- Браво! -- ответила она резко. -- Дождалась!

-- Не обижайся, -- повторил Кампай. -- Ты пойми: то, что для тебя профессия, для нас --

запрещенное любительство.

-- Как браконьерство, что ли? -- вмешался Краснов.

-- Вот-вот-вот! -- Кампай обрадовался. -- Именно браконьерство!.. Кстати, браконьерство -- это и

у вас связано с убиванием животных?

-- Рассказывай! -- Светлана кивнула. -- Кажется, это главное.

Она окончательно отвернулась от окна и уставилась на Кампая. Красновскую телогрейку она

сбросила, осталась в халате на голое тело. Но Краснов давно забыл ревновать. Он тоже

сосредоточился на будущем рассказе Такэси. Не то чтобы у капитана были основания для особой

любви к истории, но такой полный запрет на не, равный запрету на браконьерство, казался ему

занятным. Впрочем, вс касаемое самосохранения казалось Краснову занятным, и с годами интерес

усиливался.

-- Дело это новое, -- начал Такэси. -- Не наберется и десятка лет.

-- Он первым начал! -- Ганс Христиан указал на Такэси. Тот скромно бросил: "Это неважно" и

продолжал: -- Так совпало, что в библиотеке Минспроса, где я работаю, как и во всякой приличной

библиотеке, время от времени разбирают и чистят хранилища. Естественно: какие-то книги морально

стареют, иные вообще никто не читает, самые читаемые приходят в негодность... И всегда -- я имею

в виду старые, солидные хранилища -- есть такие углы, до которых ни у кого не доходят руки...

Пришел я в Минспрос, молодой и энергичный специалист. Как водится, для начала поручили самую

пыльную работу, по принципу: сладкое -- на закуску. Но я начал не с краю, а с самого дальнего угла.

Туда, по-моему, нога человека ступала только раз, когда вносили эти сокровища... И вот результат: я

-- старовер, они -- староверы, мы везем вас, неизвестно откуда взявшихся, и думаем, как бы вас

спрятать.

-- А зачем нас прятать? -- Светлана стала еще мрачнее. -- Я-то думала -- Магада-а-ан!.. Не хочу

прятаться! Всю жизнь меня прячут -- упрятывают. Одним глазом видела этот Магадан...

-- Ты не поняла, -- мягко сказал Такэси. -- Жить будете как все, делать будете что угодно, только

не надо ничего о себе рассказывать.17

-- Чушь! -- Краснов так забеспокоился, будто проехал свою остановку. -- Как это можно о себе не

рассказывать? Документы спросят, анкеты заполнять надо, без прописки -- я вообще не знаю...

Светка, зря поехали, я тебе говорил! Давай, пока не поздно...

-- Погоди, хозяин, -- перебил Такэси, -- послушай меня. То, что ты говоришь, я не понял. Анкета?