Колымский тоннель

именуемый садиком. Обозрев сверху беседки, клумбы и фруктовые деревья, они спустились туда

неспешным шагом, беседуя о странном пациенте Виктора.

-- Выраженная мания преследования, -- рассказывал Виктор. -- Все время опасается, что за ним

придут и заберут в какой-то лагерь, в какую-то зону. Масса неизвестных слов. Я записывал. Вот,

пойми-ка, -- Виктор выхватил блокнотик. -- "Энкэвэдэшник", "попка", "кумовья", "фашисты", "баланда" /

кстати, это какая-то еда / , "капитан"... А вот совершенно странное сочетание слов: "враг народа".

Явная паранойя! Ведь это относится не к болезни, не к насекомому кровососущему -- к человеку!

Один раз было такое вот странное понятие: "Заградотряд с оптикой". Что за дикие требования к

точности при строительстве заборов?! Словом, у человека явное раздвоение личности, он живет в

каком-то другом мире, образно выражаясь... Страшно и удивительно -- об этом выдуманном мире он

знает все, знания эти даже ужасают, а вот о своем, реальном мире он не помнит почти ничего.

Адекватно реагировал только на слова "Магадан" и "Колыма". Даже "Лабирия" не говорит ему ничего!

Вместо "хозяин" он говорит"товарищ" или, -- Виктор заглянул в блокнот, -- "мужик", "браток",

"старина". Еще -- "славянин". Меня называет -- "доктор". Мне это, кстати, нравится. Звучно.

Скидан слушал знакомые слова и без приязни думал, что вот шел человек сюда -- просто узнать

о здоровье другого человека, ну, может быть, справиться, где он сейчас; ну, притворился психиатром;

шел, не сомневался в могуществе лабирийской медицины, а теперь приходится думать, как

отвертеться от встречи. Хуже того, уже ясно, что не отвертишься. С тобой разговаривают как с

коллегой, от тебя ждут участия. И это естественно: сам пришел, значит что-то можешь и чего-то

хочешь... Тогда -- вот и выход. Надо проявить профессиональный интерес. Только так, чтобы не

вызвать подозрений.

-- Знакомые слова, -- Скидан чуть не добавил: "коллега", но передумал. -- Последнее время я

изучал систему изоляции и психической ... адаптации на Острове Скорби, так там кое-что из этого -- в

ходу.

-- Ну и как там вообще? -- Виктор оживился. -- Трудно? Интересно? Перспективно?

Ход сработал, можно развивать, только понаучнее.

-- В аспекте лингво-психиатрическом, -- начал Скидан задумчиво, -- можно уверенно

констатировать, что и интересно, и перспективно. А с социально-психологической точки зрения

разнообразия практически нет. Думаю, это естественно; замкнутость системы...

-- Особенности контингента, -- поддакнул Виктор сочувственно.

-- Ну, а насчет трудностей, -- Скидан сделал значительную паузу, -- там и на наш с тобой век

хватит, и потомкам останется. Как ты верно заметил, особенности контингента.

-- Так ты думаешь, коллега, -- у лекаря загорелись глаза, -- у Краснова это может быть и не

связано с раздвоением личности?

-- Мне пока думать нечего, -- сказал Скидан веско. -- Надо посмотреть. Где он?

-- Раз не гуляет в садике, то, конечно, сидит у себя и читает. Очень много читает.

-- Тематика? -- быстро спросил Скидан.

-- Все подряд. Но настольная книга -- "Свод законов". Восхищается вслух, будто никогда в учебне

не был. Да еще иногда со скепсисом. Это все же в пользу моего диагноза.

Последние слова молодой лекарь произнес с ноткой ревности.

-- Посмотрим, -- повторил Скидан. И, ловя момент, сказал главное: -- Коллега, я хотел бы

провести первую беседу с ним наедине. Ты, конечно, меня понимаешь...

Было заметно, что коллега не понял, однако, будучи профессионалом, сумел вдохновиться

чужой идеей:

-- Конечно, конечно! Вот его дверь.

-- Его не запирают? -- Скидан вспомнил, что психических больных полагается запирать в

палатах.

-- Он сам запирается, -- сообщил Виктор. -- Он ведь боится, что за ним придут... -- Виктор

заглянул в блокнот, -- "фашистские энкэвэдэшники". Поэтому потребовал, чтобы на двери была

задвижка. Даже сам ее ковал... Кстати, открывает только на мой голос. И одной молодой коллеги...

Виктор постучал. Из-за двери раздалось: "Кто?" Это был низкий и бесцветный голос капитана

Краснова, фронтового разведчика. Только что Скидан еще имел слабый след надежды на ошибку,

теперь осталась полная уверенность: будет второе свидание двух Красновых,только теперь

начальник лагеря войдет в комнату зека. Встреча в избушке Коерковых была односторонней и в счет

не шла.42

-- Доктор пришел! -- громко сказал Виктор и тихо пояснил Скидану: -- Это наша пароль, то есть

условная тайная фраза. Мне нравится.

Солидно звякнула задвижка, дверь открылась. Легко одетый, спортивно накачанный, гладко

выбритый и причесанный, Александр Краснов только прицельным взглядом напоминал того

изнуренного зека, которого Василий Краснов отправил на медленную смерть полгода назад.

Хозяин комнаты отшагнул назад и замер в свободной позе, из которой можно естественно

протянуть руку для пожатия или сделать боевое движение.

-- Здорово, Сашок! -- доктор откровенно щегольнул чужой лексикой. -- Как живешь-можешь?

-- Помаленьку, -- был ответ, -- данке зер... Ты кого привел, Витя?

В тоне разведчика Скидан уловил упрек и безнадежную решимость умереть, но не сдаться.