Кома. 2024 (СИ)

- Женечка, в этом нет ничего удивительного, - довольный моей реакцией сказал Гольский. - У нас соблюдают все старые рецептуры мороженого. А еще у нас очень строгий контроль за качеством продуктов ("Судя по утренней колбасе я бы так не сказала"). Министерство Торговли и Питания тщательно следит за этим. Существуют ГОСТы и отходить от них нельзя ни при каких условиях. Иначе...

Что следовало за этим "иначе" для меня уже не являлось секретом Полишинеля. Срок и автоматическое зачисление в Низшие, Лишние или вовсе в Послушники. Так что страх опуститься на самую низшую ступеньку социальной лестницы, был сильнейшей мотивацией к тому, чтобы не совершать уголовных или должностных преступлений.

Павел тоже не отказал себе в удовольствии и взял рожок с шоколадным наполнителем. Покончив с холодной сладостью, он заговорщицки оглядел нас и сказал:

- А знаете, девочки, где я раздобыл эту вкуснятину?

- И где это? - строго спросила Мара.

- В магазине Высших на улице Победы.

Мара недовольно заерзала на стуле, а Гольский улыбнулся жене и сказал:

- Марочка, не волнуйся. Я все это купил у их грузчика. Он свой парень. Тем более, надо же было поразить госпожу Свенсон.

- Да, Пашка, поразил, так поразил! - отозвалась я и облизала палочку. - Класс!

- Ну, а теперь, расскажите, как прошел ваш день.

- Пашенька, не обижайся, но я очень устала сегодня. Пусть Мара тебе все расскажет. Ты не против? - я умоляюще посмотрела на друга.

Гольский нахмурился:

- Что-то случилось?

- Пашенька, я все тебе расскажу. Пусть Женечка идет отдыхать, - мягко сказала Мара и положила руку на колено мужа.

- Женя, ты не забыла, что мы завтра поутру едем на дачу? - спросил у меня Гольский, а в его голосе прозвучали тревожные нотки.

- Нет, Пашенька. Именно поэтому я и хочу лечь пораньше.

На прощание я всех поцеловала и направилась в спальню. Оставшись одна, я позвонила домой.

- Привет, милый, - по-французски поздоровалась я.

- Здравствуй, дорогая. Как отдыхается? - заботливо поинтересовался Олаф.

- Отлично, - соврала я.

- У тебя голос какой-то странный. У тебя все в порядке?

- Да. Просто я очень устала за день. Мы с Марой много гуляли. Она все показывала, а я набиралась впечатлений. Завтра Гольские везут меня на дачу. Рыбку ловить будем.

- Что ж, милая, удачи. Потом похвалишься уловом.

- Непременно, дорогой. Спокойной ночи. Целую.

- Спокойной ночи, любимая.

День третий.

14.

Неугомонный Гольский поднял нас в 5 утра. Мы наскоро перекусили, подхватили рюкзаки и удочки, собранные супругами еще с вечера и шумно вывалились из квартиры.

Мара, естественно, призвала нас быть потише, приложив указательный палец к губам. А Лада сделала выразительный жест, словно застегивает рот на замок. Мы громко засмеялись, игнорируя правила, строго регламентирующие нормы поведения граждан Элитарии, проживающих в многоквартирных домах. (Позднее я ознакомилась с ними в сети. И тогда же пришла к выводу, что людям желательно вообще безвылазно сидеть дома и не высовывать из квартир даже кончика носа).

Сейчас, вчетвером, мы представляли из себя вполне нормальную, дружную и веселую компанию, которая намеревалась классно провести время на природе. Громко топая, мы спустились вниз и вышли на улицу. Утро обещало жаркий и солнечный день, совершенно не характерный для сентября. А этот факт еще больше поднял наше и без того отличное настроение.

Как ни странно, "Элли" моих друзей уже стояла у подъезда. За рулем сидел незнакомый мне человек. Шапка его вьющихся и черных с легкой проседью волос, едва умещалась в бейсболку с трудом нахлобученную на голову. Мужчина был плохо выбрит, но от него исходил приятный запах дорогого мужского дезодоранта. Этот запах я почувствовала сразу, как только втиснулась в салон малогабаритной машины. Поначалу я плохо рассмотрела незнакомца, но не могла не заметить, как пристально и настороженно он наблюдает за мной, глядя в зеркало заднего вида. Темно-карие, почти черные глаза мужчины светились незаурядным и острым умом. Он будто прощупывал, изучал и оценивал меня, пытаясь определить в какой стан меня зачислить: друзей или врагов.

- Женя, познакомься, это мой друг Сергей Петрович Нырков.

- Очень приятно, - приветливо отозвалась я.

- Близкие друзья называют меня просто Серега, - пробасил мой новый знакомый и улыбнулся. Его улыбка была весьма благожелательной, а пронизывающие шипы в глазах исчезли.

("Решил все же причислить к друзьям").

- А это Женя. Евгения Ильинична Свенсон, урожденная Максимова, - высокопарно представил меня Гольский, обернувшись ко мне в пол-оборота. - О ней, Серега, я тебе много рассказывал. Именно ее приезда мы с таким нетерпением ждали.

- Я понял. Ну что, други, поехали? - опять пробасил Сергей Петрович и, не дожидаясь нашего ответа, завел мотор.