Командир. Трилогия

   Четыре десятка стрельцов и три десятка присоединившихся к ним матросов, на барке прошли по морю на юг и высадились на земли ирокезов, в ближайшей возможной точке высадки, от становища рода племени ноттовэй, молодые воины которого напали на них. Полусотня, с четырьмя трехфунтовыми корабельными пушками, прошли до границ становища, по пути по тихому ликвидировав пару дальних разведдозоров ирокезов и на рассвете, неожиданно напали на стоянку обреченного рода. И сейчас, на североамериканской земле, так же как и в приуральских степях, пушечная картечь и ружейные пули сказали своё веское слова, против местных туземцев. Залпы хоть и не больших пушек, все-таки разрывали в клочья шалаши и кожаные палатки-вигвамы ирокезов, застревая в телах их обитателей. Да и пять десятков ружей не молчали. Сосредоточенным ружейно-орудийным огнем подавлялся любой намек на сопротивление, а не то чтобы само сопротивление. Через час все было окончено. Все воины и 'кандидаты' в воины из мужского молодняка рода, остались лежать на земле в разнообразных позах приданных им Мараной. Рядом с ними там и сям виднелись и тела 'гражданских', женщин, детей, стариков. Хотя специально по этой категории ушкуйники и не стреляли, но кто попал под шальную пулю, кто-то пытался атаковать нападающих совместно с винами рода, но большая часть погибла от пушечной картечи в бывших шалашах и вигвамах. После прекращения стрельбы, началась зачистка территории, прошедшая без потерь со стороны нападавших. Да и кому там было убивать пришельцев. И так-то небольшое количество воинов рода чуть, более четырех десятков, потеряли дюжину в двух уничтоженных стрельцами дальних дозорах. Шестеро находились в третьем дозоре, на противоположной от моря стороне и успели выйти к селению только к шапочному разбору, при этом, не смотря на расписываемую авторами книжек 'про индейцев', их умение бесшумно ходить по лесу, умудрились нашуметь и влететь боевому охранению из полудесятка стрельцов при одном орудии, прикрывавших поселении со своими товарищами с этой стороны. Картечь пушки и трескотня 'сакмарочек' быстренько помножили на ноль этих неудачных 'следопытов'. Пятеро воинов, вместе со всеми молодыми парнями, которым только еще предстояло пройти обряд посвящение в воины, погибли при нападении на стоянку переселенцев. Вот и выходило, что в становище на момент нападения оставалось не более двух десяткой полноценных воинов и порядка полусотни 'кандидатов в воины второй волны', мальчишки двенадцати-четырнадцати лет. Вот эти-то защитники и полегли в первые минуты, бросившись голой грудью на пули 'сакмарочек', против закованных в железную броню стрельцов, с каменно-костяными-деревянными копьями, топорами и дубинками против булатных бердышей. По всем раскладам без вариантом, храбро но глупо. Через четыре с половиной часа с моменты первых выстрелов, в становище остались старика со старухами, да больные с инвалидом, которым на пальцах объяснили причины уничтожения рода. Остальных вместе со всеми запасами продуктов, мехами, шкурами и иными более менее ценными вещами были уведены нападавшими в сторону моря, которого они благополучно и достигли. На берегу их ожидала барка, погрузившись в нее, налетчики со своей добычей благополучно достигли лагеря своих товарищей. Итогами набега стало полное уничтожения одного родового становища ирокезского племенного союза, захват семидесяти трех молодых индианок в возрасте от четырнадцати до тридцати пяти лет, шестидесяти двух детей обоего пола в возрасте от трех до одиннадцати лет. Небольшое количество продуктов, в основном кукуруза, разнообразные бобы, тыква, вяленая рыба. Для стрельцов и моряков участвующих в захвате селения, наличие в окрестностях становища подобия огородов и полей, стало неожиданностью. Видимо сказался стереотип даже у жителей 16 века, индейцы-дикари, не знают земледелия.