Командировка в этот мир

Второй случай-комбат запустил первую партию солдат на помывку в баню поселка Уч Арал и стоял с оставшимися у заборчика. Подошедший местный житель заорал: здравствуй, лейтенант! И протянул правую руку, а левая была за спиной. Дмитрий собирался пожать руку незнакомца, как вдруг один из его солдат скользнул за спину этому человеку, к спрятанной левой руке, и вынырнул с крупным булыжником в руках. Намерения пришельца стали настолько очевидными, что все оторопели. Дмитрий только и смог задать вопрос: ты меня хотел этим камнем? А если бы не убил? Ведь тебя бы я утопил в арыке. И рукой показал на придорожную канаву с грязной водой.

— Если бы не убил, то калекой сделал-заявил абориген- за брата! Он офицера ударил и сидит в тюрьме, а офицер — калека.

Дмитрий не знал, что делать. Но был убежден-милицию вызывать не будет. Во- первых: армия должна сама себя защищать, а во- вторых: милиция из местных. В предыдущем случае сторож-стрелок получил 15 суток «за мелкое хулиганство».

Бравый комбат просто сбежал. Сказал, что пойдет в баню мыться и пошел. Когда через час вышел, незадачливый мститель все еще лежал у заборчика. Солдаты объяснили-обкурился и спит.

Настороженное, порой враждебное отношение местного населения объяснялось не пониманием армейским руководством локальных особенностей: влияние пропаганды (китайской, вынужденных переселенцев), игнорирование мусульманских тонкостей, механический перенос сложившегося в центральных областях СССР жизненного уклада на далекие окраины. Это устранялось в ходе вынужденного (жить пришлось вместе) личного общения. Армию выручал призыв местных мальчишек: казахов, киргизов, узбеков и других национальностей. Они многому учились в армии, в свою очередь служили «буфером обмена» с местным населением. Они же принесли в армию наркотики. Первый трагический случай с наркотой произошел в соседней части еще до приезда двухгодичников. Солдат из азиатских республик получил из дома посылку с грецкими орехами. Дежурный офицер попросил вскрыть посылку и увидел —орехи. Не сообразил, что это контейнеры с наркотой. А солдат-наркоман расколол орехи, достал из них курительную смесь и накурился до трагедии. Глубокой ночью зашел в штаб- двухэтажный барак, снял с пожарного щита на первом этаже топор, поднялся на второй этаж, где охранял Знамя части часовой-его земляк. Наркоман ударил «земелю» топором, взял его автомат, вышел на крыльцо и открыл огонь по казарме. Дежуривший по части офицер услышал под окном пальбу, высунулся в открытое по летнему времени окно, увидел стрелка и застрелил его. В казарме пострадали только окна, офицера перевели в другую часть, а посылки разрешили вскрывать только в присутствии офицеров и все орехи-колоть. Наркота стала приходить в апельсинах.

Противоположный пример: маленький, худенький призывник-узбек не говорил «по- русски» и сбежал сразу после прибытия к месту службы. Поймали в Алма Ата, привезли обратно в Актогай. На второй день исчез, искали везде дня три, потом его земляки раскололись: прячется в подвале казармы. Извлекли и посадили на гауптвахту. От греха. Ведь если бы за 9 дней не поймали, на десятый получил бы срок за дезертирство. Не знали командиры, что с ним делать. А Дмитрий в это время по приказу командира полка заменял преподавателя физики в местной вечерней школе. Это было в рамках укрепления связей с местным населением, как общественная нагрузка. Ему и пришло в голову учить «бегунка» русскому. На «губу» притащили книжки и включились добровольные учителя. Через год солдатик знал «Устав гарнизонной и караульной службы» наизусть! Оказалось, очень живой и общительный парнишка с великолепной памятью и купленным за два барана аттестатом об окончании 10 классов.

За два года службы призывник-мальчишка превращался в мужчину. Как правило. Особенно заметны были изменения мальчишек из азиатских республик. Некоторые из них по призыву не умели писать даже на родном языке. А по окончании службы сочиняли стихи для «дембельских» альбомов.

Служба занимала у Дмитрия весь световой день. А ведь вслед за ним в Актогай приехала жена и появились качественно иные заботы. Вместе с «попутчиками» в поезде —казахом Сырым и его женой Фарзаной к зиме сняли домик: мазанка из 4 комнат, трамвайчиком. В двух последних комнатах были деревянные полы, там устроили спальни, Первая комната служила прихожей, вторая, с печкой, была кухней. За водой бегали к водоразборной колонке на перекресток, метров за 100. Соседский верблюжонок придумал игру-завидя женщину, наполняющую ведра из колонки, он бежал к ней и преграждал дорогу домой. Требовал водички попить, потом освобождал тропинку в снегу.

Мужчины были на сборах, игривый верблюжонок домогался их жен недели две. Услышав, по приезду, трогательный рассказ женщин о нахальном почти двухметровом детеныше, Дмитрий схватил ведро и пошел к колонке. Верблюжонок не углядел смену партнера и, как обычно, встал поперек тропинки в снегу. Только когда комбат рявкнул командным голосом:

«Бегом, марш!», детеныш повернул к нему голову. И получил щелчок по лбу.