Командор

— Тогда уж лучше парочку вертолетов огневой поддержки. Мечтать, так мечтать, — усмехнулся Валера, набивая трубку.

Практически вся наша команда собралась на верхней палубе. Итоги переговоров волновали всех, да люди не очень-то и любили торчать кубриках с их клопами и тараканами. Многие даже предпочитали спать на палубе, где хоть насекомых поменьше.

Что меня раздражает больше всего — никаких условий для интимной жизни. Я власть отвел душу с Леной на том маленьком островке, но мне ведь не шестьдесят лет, чтобы заниматься любовью раз в три месяца. Если так пойдет и дальше, то надо будет поговорить с Сергеем, чтобы отвел одну каюту под место интимных свиданий. Наш командор старается выглядеть строгим, но у него, по-моему, роман сразу с двумя хорошенькими стюардессами. Остальные женщины тоже смотрят на него, как на бога. Помани он кого-нибудь из наших свободных дур пальцем — любая с готовностью раздвинет ноги, а потом станет гордо задирать перед подругами нос. И это те самые бабы, которые до катастрофы внимания на Кабана не обращали!

Но что тут странного? Женщине свойственно стремление отдаться не просто мужчине, а мужчине с положением. В наше время положение определялось толщиной кошелька. Я и сам погулял всласть, пользуясь своим богатством. Теперь наши прошлые банковские счета ничего не значат. На первый план вышли чисто бойцовские качества: умение драться, присутствие духа в любых ситуациях, мгновенная ориентация в самой тяжелой обстановке, одержанные победы… В этих делах даже Сорокин не в силах составить Кабану конкуренцию. Вот и смотрят бабы голодными глазами на нашего командора, а тот воспользовался ситуацией и взял себе сразу двоих. Видно, и в этом деле он малый не промах, и мелочиться не любит.

Во мне нет зависти. Если хочет — пусть забирает хоть половину женщин, только вытащит нас в места более спокойные. Если ему для этого необходима смена партнерш, готов сам их поставлять. Лишь бы итогом стало наше спасение, а все остальное неважно.

— Все, отчалили. — Валера опустил бинокль и, стараясь выглядеть спокойным, затянулся трубкой. Но затяжка получилась нервная, и шкипер (так с моей легкой руки стали называть Ярцева в отличие от командора — Кабанова) смущенно улыбнулся. — Волнуюсь, черт!

— Я тоже, — признался я. — Еще месяц такого круиза — и можно всех нас скопом отправлять в дурдом лечить расстроенные нервы. Кроме командора и его лихих товарищей. Их, по-моему, заставить волноваться в принципе невозможно. Или они умеют это скрывать?

— Не знаю. Уставать — устают, сам видел. И до женского пола охочи как… — Валерка замялся в поисках сравнения.

— Как все вояки, — подсказал я. — Кавалергарда век недолог… Раньше не задумывался, а теперь прекрасно понимаю. Когда постоянно рискуешь жизнью, мелкие радости кажутся намного слаще. Сегодня недогулял, недолюбил, а завтра уже поздно.

— У тебя кто-нибудь остался там? — спросил Валера, и в глазах его мелькнула тоска.

— Никого. — Это прозвучало как похвальба. — У папаши свое дело, сестра пристроена, жениться я так и не женился.

— А у меня семья, — сообщил Валера то, что я и так прекрасно знал. — Как они там сейчас?

— Сейчас они еще не родились и родятся очень нескоро. Можешь смело считать себя холостяком. Мой тебе совет: раз все это в прошлом, вернее, в будущем, так зачем себя изводить? Мэри — неплохая девчонка. Один мой приятель был готов выложить перед ней кучу денег, на охоту в Африку приглашал, едва слюной не исходил, а выбрала она тебя. Так какие проблемы?

— Что за приятель? — Семья семьей, а в голосе Шкипера прозвучали ревнивые нотки.

— Пашка. Бывший владелец карабина. — Я вспомнил своего туповатого приятеля, погибшего в день нападения, и невольно вздохнул.

Мне было жалко не столько похотливого незадачливого охотника, сколько самого себя. Пашка не был моим другом, лишь приятелем, да и то потому, что я часто вел с ним дела. Но такой нелепой смерти не пожелаешь даже врагу! Быть убитым без малого за три века до собственного рождения — не слишком ли парадоксально звучит? А может, и не стоит жалеть никого из нас, ведь мы еще родимся и проживем весьма неплохую жизнь, прежде чем вновь провалимся в прошлое, где и погибнем?

Говорю про неплохую жизнь, потому что неудачникам не по карману дорогой круиз. Можно утешаться. Многие верят в загробную жизнь, мы же точно знаем, что нам предстоит прожить и сделать, и не где-то на небесах, а здесь, на Земле.

Умрешь — начнешь опять сначала,

И повторится все, как встарь.

Ночь. Ледяная мгла канала.

Аптека. Улица. Фонарь.