Командор войны

В отличие от многих своих коллег Нытик считался разборчивым любовником. Его не интересовали модели и стриптизерши, красивые и бестолковые девочки. Он тщательно выбирал очередную партнершу, но Кара довольно легко оказалась в его постели. Даже не воспользовалась магией. На самой первой встрече она поняла, что возбуждает Нытика. Возможно, сказывалась природная склонность к эдипову греху, возможно, Нытику просто нравились ее округлые формы, крепкие, несмотря на возраст. Кара не особенно глубоко анализировала его склонности, а просто немедленно использовала ситуацию в своих целях. К счастью, Нытик оказался не самым плохим из ее любовников. Его рука скользнула по ее талии.

— Секс-ланч? — улыбнулась Кара.

— Пятиминутка стратегических размышлений.

— Когда ты с женщиной, опасно определять временные рамки.

— Она может обидеться?

— Она может изменить их по своему желанию.

— Если в сторону увеличения, то я не против. — Губы Нытика прикоснулись к шее женщины. — Как ты справилась с Павловым?

Воспоминание о совершенном убийстве вызвало у Кары смешанные чувства: неприязненные, от самого задания, и сладостные, полученные от процесса его выполнения. Вспоминая, как сминалось в ее руке сердце Павлова, женщина почувствовала возбуждение.

— Он больше не будет тебе мешать.

— Я знал, что могу положиться на тебя.

Кара медленно затушила сигарету, обернулась и, положив руки на его плечи, откинулась назад, подставляя шею под жадные поцелуи. Она не любила, она позволяла себя любить. Тонкая ткань соскользнула, обнажая полную упругую грудь. Нытик подхватил женщину и перенес на широкий письменный стол. Его руки нетерпеливо шарили по пышным бедрам Кары, задирая платье…

На этот раз сопровождающие вели себя с Серебрянцем гораздо вежливее.

Бандиты не выбросили профессора из машины, а аккуратно поставили на тротуар набережной Яузы, заботливо сняли с головы мешок, вернули на нос очки, но уехали так быстро, что он не успел разглядеть номер машины. Да он и не собирался.

Некоторое время Серебрянц просто стоял посреди улицы, а затем подошел к ограждению набережной и задумчиво облокотился на него. Грудь профессора переполняла радость.

Свершилось! Его заметили! Он победил!

Лев Моисеевич давно потерял всякую надежду на признание. Он смирился с тем, что большая часть людей считает его сумасшедшим, не верит ему, смеется над ним. Он смирился с тем, что остается один на один в своей борьбе с нелюдями, и это придавало ему сил. Он был героем-одиночкой, храбро противостоящим армиям темных сил. Он боролся ради других, но иногда гнетущее чувство тоски и жажды славы сводило его с ума. Профессор сосредоточивался на борьбе, гнал от себя подобные мысли, но они возвращались и возвращались. Теперь все это в прошлом. Теперь у него будут деньги на борьбу и… Лев Моисеевич непроизвольно улыбнулся, и нa все, о чем он порою украдкой мечтал…

Он очень долго ждал.

Глава 9

«Комментируя проект федерального закона „О телекоммуникациях“, вице-президент крупнейшего российского провайдера Егор Бесяев заявил, что удовлетворен действиями Государственной думы, провалившей законопроект в первом чтении. „Любые попытки ограничить или взять под контроль Интернет бессмысленны и наивны. Принятие этого закона даст мощный импульс развитию рынка криптографических услуг, на котором мы сделаем неплохие деньги…“

(«Ведомости»)

«Ажиотаж в Московской Обители! Слухи о том, что эрлийцы готовятся выбросить на рынок крупную партию препаратов, изготовленных на основе натурального яда, рогов и внутренних желез черной моряны, с быстротой молнии распространились по Тайному Городу, вызвав небывалый наплыв покупателей в Московскую Обитель. Эрлийцы уже объявили, что в связи с высоким спросом они не будут проводить электронную продажу препаратов, и вся партия будет распространена через аптеку Московской Обители. По сведениям наших корреспондентов, около трех сотен покупателей…»

(«Тиградком»)

* * *

Муниципальный жилой дом.

Москва, улица Миклухо-Маклая,