Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

— Мы что, не заслужили по сто граммов? — защищал подчинённого сержант. — Два немецких самолёта за последние дни сбили. И ещё собьём!

Но правильно говорят, что нельзя загадывать на войне. До утра многие бойцы из батареи не дожили.

Николай Филиппович Антюфеев заранее подготовился к возможному нападению. Распределил посты, поделил ночное дежурство с лейтенантом Арчилом Богаури. У орудий дежурили наиболее надёжные бойцы, в том числе сержант Настя Вересова.

Но немецкие штурмовые группы своё дело знали хорошо. Зенитные батареи были как кость в горле, перекрывая транспортной авиации путь к Сталинграду. Их следовало уничтожать.

Бронеавтомобиль «Магирус» игрузовик-вездеход остановились в низине, в полутора километрах от батареи. Два десятка наиболее подготовленных солдат (большинство из них — эсэсовцы) осторожно обхватывали русскую батарею с флангов.

Когда начнётся бой, их поддержит остальная часть штурмовой группы и бронеавтомобиль с автоматической пушкой. Эсэсовцы и солдаты вермахта в своих маскировочных костюмах сливались со снегом. Осветительных ракет на батарее не хватало, и передовая часть группы уже приблизилась к русским постам метров на сто.

Лейтенант Арчил Богаури вместе с помощником обходил подступы к батарее. Лейтенант был родом из горной части Грузии, где часто выпадал зимой снег. Боевого опыта у него было не много, но Арчил, обладая острым зрением охотника, шагал осторожно и бесшумно.

Два поста, которые он проверил, вели наблюдение и не спали. Но Богаури не понравилось, что сержант был выпивши. На замечание огрызнулся. Зенитчик воевал второй год и не считал начальника связи авторитетным командиром.

— Если у тебя остался спирт, отдай его лучше мне, — не желая ссориться с опытным сержантом, добродушно посоветовал лейтенант. — Ночью лучше держаться настороже, а утром я тебе верну фляжку.

— У меня ничего не осталось, — буркнул сержант. — Какие претензии? Мы не спим, оружие наготове. Шагайте дальше по своим делам.

Водка на войне часто губила людей, и сержант не стал исключением. Вскоре он задремал, а службу продолжал нести недавно призванный боец из отделения боепитания.

Арчил Богаури, словно предчувствуя беду, ругал себя за мягкотелость. Решил по возвращению на командный пункт заменить сержанта, но не успел.

Двое эсэсовцев из разведки подползли к посту и бросились на часовых. Дремавший сержант не успел ничего понять. Эсэсовский кинжал пронзил брюшную аорту а руки в перчатках зажали рот, погасив крик.

Второй боец обернулся, выставив винтовку с примкнутым штыком. Эсэсовец перехватил штык у основании и попытался нанести удар. Молодой красноармеец сбросил предохранитель и нажал на спуск. Пуля оторвала два пальца, а вспышка обожгла ладонь. Эсэсовец отшатнулся, сдерживая стон.

Восемнадцатилетний боец знал, что не имеет права покидать пост. Он лихорадочно передёрнул затвор, готовый обороняться до конца. Парень видел, как хрипит смертельно раненый сержант, белый полушубок заливает кровь, а немец примеривается нанести ему удар. Второй выстрел не попал в цель, но заставил эсэсовца отшатнуться.

— Тревога! Фашисты!

Боец в валенках и долгополой артиллерийской шинели убегал, стреляя вверх. Эсэсовец догнал и прикончил бы парня, но навстречу бежал Арчил Богаури. Немец выдернул из кобуры вальтер, лейтенант его опередил. Очередь трофейного автомата МП-40 пошла вразброс, но одна из пуль угодила эсэсовцу в грудь, опрокинув в снег.

— Много их? — спросил Богаури.

— Там фриц сержанта зарезал, — не мог придти в себя парень.

— Бегом на командный пункт! — приказал лейтенант своему помощнику и вместе с бойцом побежал к месту нападения.

Эсэсовец с окровавленной ладонью пристраивал автомат. Управляться с ним одной рукой было трудно, боль сковывала движения. Богаури добил его короткой очередью и огляделся по сторонам. К батарее мелкими группами, пригнувшись, бежали немцы в белых куртках.

— Принимаем бой, — скомандовал он красноармейцу. — Стреляй прицельно и не поднимай голову.

— Так точно, товарищ Богаури, — кивнул парень, досылая в казённик новую обойму.

Ударную часть группы возглавляли эсэсовцы. Два поста были уничтожены бесшумно и без потерь. На третьем они споткнулись. Кто мог подумать, что полуграмотный «иван» окажет такое сопротивление и поднимет шум.

Из землянок выскакивали артиллеристы, заработали оба трофейных пулемёта. Через минуту один был подавлен точными очередями машингевера МГ-42, которым умело владел шарфюрер СС (унтер-офицер). Эсэсовцы прорывались к батарее, чтобы огнём в упор уничтожить расчёты.

Николай Филиппович Антюфеев подбадривал людей, стреляя из трофейного карабина. Зенитные орудия имели наименьший угол склонения минус три градуса. По его команде открыли огонь две пушки, отсекая основную часть немецкого отряда от штурмовой группы эсэсовцев, — они находились уже в «мёртвой зоне».