Комедия положений, или Просто наша жизнь (сборник)

Я все же явилась к столу последней. Вадим выглядел обеспокоенным и так трогательно бросился ко мне, что я подумала о нём: «Как ловок этот парень! Каков притворщик! Такой не упустит свой куш и разыграет ради этого любое представление».

– Я тебя потерял, разволновался, – шепнул мне коварный «жених».

– Я немного прошлась, милый, – подыгрывая ему, сказала я достаточно громко и принялась за еду. Свежий воздух сделал своё дело: у меня просто слюнки текли.

Все соблюдали приличия, но сквозь былую напускную непринуждённость постепенно прорывалась откровенная нервозность томительного ожидания. Ели вяло, словно язвенники. Общались тускло. Пожалуй, дети, я и Элем Васильевич демонстрировали окружающим отменный аппетит, не заглушённый меркантильными интересами. Отец Вадима метко шутил, подтрунивал, одаривал небанальными комплиментами своих близких. Я невольно залюбовалась им. Острый ум и воля этого человека завораживали. Видимо, желая разрядить обстановку, он сказал:

– Сделаем небольшой перерыв перед чаем. После ужина перейдём к нашим основным делам. Разомнитесь немного, а я поговорю с Ритой.

Он отвёл меня всё к той же беседке под соснами. Я испытывала противоречивые чувства: его личность вызывала во мне человеческий интерес, но я вся внутренне сжималась от необходимости лгать ему. Впрочем, этот удивительный человек так выстроил разговор, что я отвечала только чистую правду!

– Ты любишь читать, деточка? – совершенно неожиданно поинтересовался он. – Читать по-настоящему?

– Я не только много читаю, но и пишу статьи. Я журналистка, – сказала я.

– И это замечательно! – обрадовано заметил Элем Васильевич. – А как тебе наш хутор?

Он смотрел на меня, как мудрый удав Каа на человеческого детёныша Маугли. Хорошо, что на этот вопрос можно было ответить, не кривя душой. Я призналась:

– Я очарована. Это маленький рай на Земле.

– Но люди показались далеко не ангелами, верно? – опять внезапно спросил он.

Я неопределённо пожала плечами.

– Я ведь их совсем мало знаю, чтоб так строго судить.

– Зато я их знаю хорошо! – заявил мой собеседник. – Даже лучше, чем они думают! И что самое главное – это не мешает мне любить их. Веришь?

– У меня нет оснований не доверять вам, – осторожно сказала я.

– Но и нет оснований симпатизировать собравшимся. Скорее наоборот – они тебя разочаровали. Я ведь видел, как они бегали к тебе сюда в беседку. Напели про Вадима, пожалуй, столько, что у тебя возникли неприятные подозрения. Я прав?

– Ну, что-то примерно в этом роде происходило…

– Я не буду допытывать тебя, мне даже неинтересно знать эту скверную болтовню. Я скажу тебе вот что: лет пятнадцать назад со мной приключилась серьёзная болезнь. Не буду вдаваться в медицинские подробности, но скажу лишь, что я был очень плох. Я как бы заглянул по ту сторону бытия. Когда повеяло могильным холодом, мне так захотелось жить, наслаждаться простыми вещами, видеть чаще своих несуразных детей. Всё обошлось, врачи меня поставили на ноги. С тех пор я понял, что главное – не пытаться переделать всех и каждого. Жизнь многогранна, противоречива, несправедлива и прекрасна. Я купил этот участок, потихоньку обустраивал его. Я приезжаю сюда и наблюдаю за сыновьями, внуками, снохами, собаками. Они очень разные. Они ссорятся, мирятся, сплетничают, проявляют странности, чудят, но меня это не огорчает! На самом деле они довольно безобидные люди. Я согласен жить долго-долго и бесконечно наблюдать пестроту бытия моей большой семьи. Не бери в голову то, что они там тебе наговорили. Это всё проявление забавных несовершенств. Человек очень слаб, и зависим от своих слабостей. Как-то я прочитал у писательницы Людмилы Улицкой сборник рассказов «Бедные, злые, любимые». Как это верно! Ты понимаешь меня?

– Конечно, только ваши не бедные, – заметила я.

– Бедность бывает разная. Духовная, например. А про Вадима я скажу тебе, что он самый способный и ответственный из всех. На него можно положиться. Его мать рано умерла. Такие дети быстро взрослеют. С женой не повезло. Люди пьют иногда от безысходности, а она – от слишком хорошей жизни. Она изрядно измотала ему нервы своими выходками и надолго отбила желание снова жениться. Я сам возил её к психиатру. Меня беспокоила эта её тяга к суициду. Она вечно пугала Вадима самоубийством, что, впрочем, и сделала, в конце концов. Мрачная история, но пора моему старшему сыну начать светлую страницу в своей жизни. Вы подходите друг другу – это видно сразу. Я ещё в силах помочь вам. Я вижу твои досадные сомнения. Не спеши делать опрометчивые выводы. Договорились?

– Обещаю не спешить с выводами, – в заключение молвила я.