Комедия положений, или Просто наша жизнь (сборник)

На мой взгляд, Людкина задача безнадёжно осложнялась. Мне хотелось дать ей совет: снизить степень своих требований к мужчинам и снизойти до простого французского миллионера. Ведь годы идут, а внутри неё столько неизрасходованной чувственности. Людка консервирует всё в себе для самого лучшего мужчины и носится по свету с этими своими эмоциональными консервами. Тоже ведь нелегко, пожалуй, таскать такой груз. Но я знала, что Люда не терпит советов, потому и промолчала.

Я чувствовала, что нужно завершать общение, но упрямая Людка не вешала трубку. Ей чего-то ещё не хватало. Она всегда слыла неуёмной натурой.

– Ну, а как ты? – нарочито снисходительно бросила она мне, но я отчётливо услышала её возбуждённое дыхание.

И меня вдруг осенило! Ох, непрост этот её звонок в ночи! Настал мой черед исповедаться и пройти строгий Людкин суд. Ей нужна жертва. Она охотница. И от меня теперь зависело, будет ли Людкина нынешняя ночная охота удачной. Я на мгновение призадумалась, сделать ли ей щедрый московский подарок? Ведь стоит мне лишь поплакаться, что меня ничто не радует, и я сама поправилась на два размера, а мой сын троечник и не бельмеса в языках, как Людка воспрянет духом и воспарит ещё на уровень выше. Ей хватит этого надолго. На всё лето и осень. А потом, когда Людмиле потребуется новая порция эмоционального допинга, она позвонит мне уже зимой. Это не так скоро. Я получу передышку.

Так нет или да? Нет или да?

У меня всё хорошо, пока не возникает Людка. Стоит мне её увидеть и даже просто услышать, я начинаю сомневаться во всём, с чем иду по жизни.

Если сказать, что все прекрасно и перечислить все свои маленькие радости и достижения, то Людка въедливо начнет копаться в моей душе, отыскивая на ней тёмные пятна и даже чёрные дыры. Разговор мог затянуться до утра. Мне уже нестерпимо хотелось лечь и забыться. И я торовато подарила ей душевное равновесие ценой совсем небольшой лжи. Даже не лжи, а полуправды.

Людка осталась довольна. Она распрощалась со мной, и первая повесила трубку. Я не знаю, как выглядит её жильё в Париже, но, засыпая, так ясно представила себе хрупкую немолодую женщину, одиноко сидящую в кресле. У меня хорошее воображение.

Мы проговорили с Людмилой почти два часа. На Париж за это время спустилась фиалковая ночь. Я там ни разу не была, но вполне представляю, как заманчиво светятся огни французской столицы, а воздух напоен ароматами духов и цветов. Ах, Париж! Мечта. Там случается неземная любовь, и всюду слышится чарующая музыка.

Люда. (рассказ 2) Пожить в Париже и умереть

Лето – подходящее время не только для отпусков, но и для ремонтов. Мы решили переклеить обои в двух комнатах, облагородить балкон, а потом съездить к морю. Для установки раздвижных рам на балконе наняли мастеров, а за оклейку стен взялись сами. Дело-то нехитрое.

По вечерам, после работы, мы двигали мебель, перетаскивали пожитки и азартно сдирали старые обои. Процесс обдирки сын назвал смешным словом «рвакля». Рвакля сплотила всех – присоединился даже кот Тоша. Он зарывался в рулоны пыльной бумаги, трепал её когтями и зубами, а клочки раскидывал по комнатам. При этом Тошка опасливо озирался, потому что не верил своему счастью. Его никто не наказывал! В него не целились тапками и не грозили кулаками. Кот балдел от вседозволенности. Такого праздника в его кошачьей жизни ещё не случалось.

В семье царил дух реформаторства. Все дружно трудились и с аппетитом ели. Дело спорилось, и мы уверенно прикидывали сроки окончания ремонта. Однако в нехитрую структуру наших планов вплелись непредвиденные обстоятельства. Муж возвестил, что ему необходимо отбыть в недельную командировку по очень срочным вопросам. Мы проводили его, и приостановили работу.

Я не люблю, когда муж покидает дом. Моя жизнь половинится, а время замедляет свой ход. Спустя сутки я начинаю ощущать себя матерью-одиночкой, и мне это не нравится. Я застываю, как муха в янтаре. Я делаюсь вялой, плохо сплю, а еда кажется мне невкусной. Так происходит всегда, помимо моей воли. Я уже не умею жить без мужчины в доме. Я – мужчинозависима.

Но на этот раз события выстроились иначе. Через день после отъезда Сергея позвонила Людка, та самая моя дальняя родственница, проживающая в Париже.

– Привет! – воскликнула она тоном человека, который рассчитывает на радостные эмоции.

– Привет, – откликнулась я.

– Не слышу отрады в голосе! Ты нездорова?

– Нет, всё в порядке. Просто Серёжа уехал, я одна, и как-то скучновато.

– Тоже мне, невидаль! Муж уехал! У некоторых вообще мужей нет, и ничего, живы и здоровы! Ты лучше спроси, откуда я звоню!

– Откуда же?

– Я в Москве! Уже неделю тут обретаюсь. Приехала на всё лето. В Москву только летом и можно приезжать!

– Вот как? Заходи к нам.

– Я и звоню, чтобы встретиться. У меня к тебе просьба. Поможешь? Выручишь?

– Озвучь. Я прикину свои возможности.

– Мне надо перекантоваться недельку. Я тут со своей свекровушкой разругалась. С сестрой тоже схлестнулась, – призналась Людка.

– Так у тебя же в Москве квартира есть, – вспомнила я.