Комендантский час

И внезапно Данилов поймал себя на странной мысли. Ему захотелось сесть на трамвай и поехать через всю Москву в парк Сокольники. Дребезжащие вагоны начнут кружить по узеньким улочкам, пересекут шумное Садовое кольцо. Проплывут мимо три вокзала, начнется Черкизово. Приземистое, зеленое, деревянное Черкизово. А потом будет сокольнический круг. Там он выйдет из вагона и пойдет в рощу. Нет, не к пруду с пивными палатками и каруселями, а в другую сторону. На тропинки, по которым так приятно бродить одному в тишине.

— Товарищ начальник!

Голос Черкашина вернул его из Сокольников в Зоологический переулок.

— Вы, никак, заболели, Иван Александрович?

— Да нет, это я так. Ну что?

— Порядок.

— Ох, Черкашин, Черкашин, у тебя всегда порядок. И когда в сороковом за Лапиным приезжали, тоже был порядок.

— Вы, товарищ начальник, мне этого Лапина всю жизнь вспоминать будете, наверное.

— На то я и начальство, чтобы вспоминать. Мне тоже это кое-кто напоминает. Дома он?

— Дома. Не выходил.

— Ну, раз так, пошли.

— Еще кого-нибудь возьмем?

— А зачем? Ты ребят внизу, в подъезде, поставь.

— Иван Александрович, да как он в подъезд-то попадет?

— Ножками, Черкашин, ножками.

— А мы на что?

— Человек смертен, через него перешагнешь и иди дальше.

— Ну это вы зря.

— А ты что же, до ста лет жить хочешь?

— Да хотя бы. Не от бандитской же пули умирать.

— Это ты прав, я тоже хочу до ста. Только тогда нам с тобой делать нечего будет...

— На наш век хватит.

— К сожалению, верно. Какой подъезд-то?

— Вон тот.

— Этаж?

— Самый последний, пятый.

— Эх, Черкашин, не жалеешь ты начальство. Зови дворника.

— Ждет на пятом этаже.

— Молодец.

Они остановились у двери с круглой табличкой: «143».

— Значит, я позвоню, — повернулся Данилов к дворнику, — вы скажете Харитонову, что ему из военкомата повестка. Понятно? Ну и хорошо. Как мы войдем в квартиру, вы спуститесь этажом ниже и ждите, мы вас позовем, если понадобитесь.

Данилов повернул рычажок звонка. За дверью было тихо. Он еще раз повернул и еще. Наконец где-то в глубине квартиры послышались тяжелые шаги.

— Кто там?

— Это я, — сипло и испуганно выдавил дворник. Данилов выругался беззвучно, одними губами.

— Я это, дворник Кузьмичев. Повестка вам из военкомата.

— А, это ты, Кузя? Что хрипишь, опять политуру пил? Сунь ее в ящик.

— Не могу, расписаться надо.

«Молодец!» — мысленно похвалил дворника Данилов.

— Черт его знает! — Голос невидимого Харитонова был недовольным. — Я же инвалид, чего надо им?

Звякнула последняя щеколда, и дверь осторожно начала открываться. Черкашин с силой рванул ручку.

— Добрый день, гражданин Харитонов. — Данилов шагнул в квартиру. — Что у вас темно так?

— А вы кто?

— Я... Ну как вам сказать? Если точно, то начальник отдела Московского уголовного розыска, а это товарищ Черкашин из раймилиции. Еще есть вопросы?

Он все время наступал на Харитонова, тесня его в глубину квартиры, одновременно настороженно и цепко следя за его руками.

— Я думаю, нам лучше поговорить не здесь. Как вы думаете?

Все так же тесня Харитонова, он вошел в комнату, в которой пахло подгоревшим салом. На покрытом старой клеенкой столе стояла большая закопченная сковородка с едой, начатая бутылка портвейна. Но не это было главным. За столом только что сидели двое.

— Ваши документы, — хрипло сказал Харитонов, — ордерок.

Черкашин вынул ордер.

— Сейчас очки возьму, — Харитонов потянулся к пиджаку.

И тут Данилов понял, что пиджак не его, уж слишком он был мал для этой огромной, оплывшей фигуры. Но хозяин уже сунул руку в карман, и тогда Данилов ударил его ребром ладони по горлу. Харитонов икнул, словно подавился воздухом, и, нелепо взмахнув руками, рухнул на пол. В передней хлопнула дверь.

«Второй!» — похолодел Данилов.

— Черкашин, останься с ним! — крикнул он и выскочил в темный коридор.

После комнатного света в темной прихожей вообще ничего нельзя было разглядеть. Натыкаясь на сундуки, Иван Александрович наконец добрался до двери и понял, что бессилен перед набором замков и задвижек. Он зажег спичку. А драгоценные минуты таяли. Наконец Данилов справился с дверью.

Пистолет. Большой тяжелый пистолет валялся на лестничной площадке. Его и увидел Данилов в первую очередь, потом он увидел руку, тянущуюся к нему, и, не думая, наступил на нее сапогом. Только после этого он обнаружил на площадке странное многорукое и многоногое существо. Это дворник подмял под себя щуплого, маленького человечка.

— Встать! — Данилов нагнулся и поднял пистолет.

Первым встал Кузьмичев, сплевывая кровь. Тот, второй, лежал, тяжело глядя на Данилова.

— Встать! Поднимите его, Кузьмичев.

Неизвестный поднялся. Он был похож на подростка. Его фигура, маленькие руки не вязались с отекшим, морщинистым лицом и выцветшими глазами.

— Идите в квартиру. Только без фокусов. Ясно? — Данилов шевельнул стволом пистолета.

— Я его отведу в лучшем виде, товарищ начальник, — прохрипел Кузьмичев, — не извольте сумлеваться.

— Ну что ж, веди!

Задержанные сидели в разных углах комнаты, рядом с каждым из них стоял оперативник. Данилов с Черкашиным обыскивали комнату.