Комендантский час

Прежде всего Валя рассказала о подпольной комсомольско-молодежной группе «За Советскую Украину», созданной Константином Егуновым. Будучи секретарем Шевченковского подпольного райкома комсомола, он и возглавил ее. В конце сентября группа в составе самого Егунова, а также его друзей Татоса Азояна, сестер Марии, Нины и Людмилы Горельчук, самой младшей из которых, Люде, было всего шестнадцать лет, освободила из-под ареста коммуниста, оставленного для работы в киевском подполье и во время облавы попавшего в фашистский лагерь на Керосинной. По вечерам гитлеровские охранники разрешали женщинам подходить к ограждению и разговаривать со своими мужьями и родственниками. Сестры Горельчук[1] сумели передать заключенному коммунисту женскую одежду, в которую тот переоделся и незаметно пролез под оградой на улицу. Таким способом в течение нескольких дней было спасено около двадцати человек.

Группа Егунова активно распространяет листовки. Последняя из них — обращение «К юношам и девушкам» — была выпущена в ответ на попытку оккупантов организовать набор молодежи в Германию. Используя связь с другими подпольными группами, эту листовку удалось распространить в Днепропетровске и в селах Киевской области. В самом же Киеве ее расклеили ночью на улицах Ленина, Чкалова, Артема, Мельникова, Довнар-Запольского, Пархоменко, Фрунзе, Глубочицкой и еще в некоторых районах города.

В группе «За Советскую Украину» активно действуют также Акоп Азоян, Раиса Дахно, Надежда Рудая, Люда Пикуля, Володя Благодарный, Александр Велигура и другие.

Рассказывая об этом, Валя обращалась больше не к своему непосредственному руководителю — Бригадиру, а к Громыко, не зная еще, что Павел Тимофеевич был для нее не только близким человеком, не только подпольщиком, в чем она не сомневалась, но и заместителем секретаря Киевского запасного подпольного горкома партии.

— Ну и молодцы! — не удержался Громыко от похвалы в адрес молодых подпольщиков. — Вот это резерв! Пусть только не забывают о конспирации. В наших условиях это основа всего.

— Организовала я новую патриотическую группу, — не без гордости отчитывалась далее Валя Прилуцкая. — В нее входят бывший секретарь Октябрьского райкома комсомола Арсен Поддубный, комсомольцы Костя Павловский, Николай Охрименко, Елена Пономаренко, Елена Белиц и еще кое-кто. Поддерживать с ними связь будет также один паренек из группы Егунова, его там называют Владимиром Котигорошком, у него есть радиоприемник, значит, будет снабжать нас новостями из Москвы. В связи с этим Охрименко поручено организовать хотя бы примитивное печатание листовок. Ротатор мы уже достали. А совсем недавно изъявил желание работать с нами бывший рабочий авиазавода, мой хороший знакомый Леонид Третьяк. Он кандидат партии, был депутатом Октябрьского райсовета, принимал участие в обороне Киева, ранен, бежал из фашистского лагеря. Человек вполне надежный.

— Третьяк! Столяр-краснодеревщик? — живо заинтересовался Громыко. — Слышал, слышал о нем. Он действительно оставил по себе хорошую память в заводском коллективе. Думаю, можно будет пополнить им и состав городского комитета комсомола после недавних провалов. Как вы считаете? — обратился Павел Тимофеевич к обоим своим собеседникам.

— Разумеется, — ответил Бригадир. — Вот я переговорю еще с товарищами, и вынесем окончательное решение.

— Правильно. А ты, Валюша, — Громыко перевел взгляд на девушку, — бери курс на то, чтобы группа не ограничивалась одним распространением листовок, хотя и это важно, а постепенно переходила к решительным действиям. Запасайтесь оружием, устраивайте диверсии, уничтожайте врага, где только представится возможность.

— Оружием мы уже немного запаслись, — сообщила Валя, — оно хранится у Леонида Третьяка. Есть ручной пулемет, гранаты. Еще во время отступления наших войск из Киева комсомольцы Охрименко и Павловский получили их от отряда милиции. А кое-что подобрали сами на улицах и во дворах.

— Ты смотри, ручной пулемет! — восторженно проговорил Громыко, выслушав Валю. — Молодцы! Между прочим, не смогли бы вы сделать одно важное дело? Но сперва посоветуешься с товарищами...

Кажется, он заколебался: говорить сейчас об этом или нет? Однако Валя горячо настаивала, даже вся подалась вперед: «Какое именно?», и он добавил:

— Надо уничтожить нефтебазу на Брест-Литовском шоссе. Такое решение принял подпольный горком партии. Это будет и чувствительный ущерб для оккупантов, и важная агитационная акция. Киевляне увидят, что фашисты не являются полновластными хозяевами положения.

Можно ли в таких случаях сверять свои силы, взвешивать? Валя поднялась.

— Если это задание горкома партии, то мы должны во что бы то ни стало выполнить его, а как же иначе. И выполним. Передайте кому положено...

Она так и не догадалась, что Павел Тимофеевич Громыко и сам один из тех, кто представлял горком партии в оккупированном Киеве.

Разговор на этом закончился. Домой Валя возвращалась окрыленная, согретая таким чувством, будто в нее влились новые силы. Жила единственным желанием: действовать, действовать!