Комендантский час

Наконец бородач вернулся и поставил на стол несколько тарелок с горячим рагу и пару кружек пива для гостей. Выпив за удачную охоту, я принялся за трапезу. Прошло еще полчаса и люди стали расходится по домам, когда в трактир вошли двое мужчин. Одним из них был башмак. Его лицо покраснело от холода, он весь трясся и постукивал обувью об пол. Второй гость был хорошо одет и лишь стряхнул с сапог снег.

– Степа, иди сюда, тут люди поговорить хотят, – крикнул Виталий. Выйдя из-за стола, он взял под локоть замершего башмака и потащил его греться у печки в подсобке, где находилась кухня.

Степан же присел на место хозяина трактира.

– Я Александр Бегин, а это Виктор Сохачевский, – представил я себя и коллегу незнакомцу.

– Степан Бондаренко, владелец местного постоялого двора.

– Говорят, Степан, что у тебя пара гостей недавно оставалась.

– Было дело, да только уехали.

– Куда уехали?

– А я почем знаю? Собрались да уехали.

– А когда это дело было?

– Да сегодня утром, не рано, ближе, наверное, к обеду.

– А расплатились как? – вступил в разговор капитан.

– Золотыми монетами, – без застенчивости отвечал Степан.

– И не смутило тебя это?

– Да кто ж их знает, ляхов этих.

– Ой, не умеешь придуряться, – сказал Сохачевский. – Это золото у них конфисковали, а они его при побеге выкрали.

– Не моего ума дело. Я за доходы чужие ведать не обязан.

– Твоя правда, Степан, – сказал я. – Ты скажи, куда они поехали, а мы не станем тебя в рапорте указывать, и никто за теперь уже твоим золотом не приедет.

– Пугать изволите?

– Это мы еще не начали, – сказал Виктор Андреевич, грозно смотря в глаза хозяину постоялого двора.

– Ладно, в Томск они подались. Видать, затеряться хотят.

– А ты, небось, им дорогу показал? Это уже пособничество…, – начал я, но Степан перебил меня.

– Да хватит уже, скажу я вам все, только карту дайте.

Виталий принес небольшую карту местности. На ней было видно, что в округе почти не было сел и деревень. Оказалось, поляки пошли на север, где их могли уже схватить военные или полицейские. Это как обнадеживало, так и огорчало.

Наказав Степану, чтобы он больше не связывался с преступниками, мы поблагодарили Виталия за ужин и отправились на тот самый постоялый двор, чтобы заночевать. Хозяин, после проведенной с ним беседы, предложил ночлег безвозмездно. Было еще светло, когда мы разместились в своих комнатах. Зимой вечерело рано, потому и решено было лечь спать, а в путь выехать на рассвете.

Перед сном мы пили с капитаном чай, болтая о разном. Я заметил, как он изредка неловко поглядывает на мой карабин, что стоял у стены близь кровати.

– Нравится?

– Да, это вам не моя винтовка Дрейзе. Что за оружие?

– Карабин Шарпса.

– Тот самый? Я много слышал о нем.

– Откуда же? – удивился я, поскольку оружие мое было редкостью для России.

– Отец увлекается оружием, можно? – спросил капитан, указав рукой на завернутое в кожаный чехол ружье.

Я одобрительно кивнул.

Виктор поднялся и с неким придыханием приблизился к заветному предмету. Достав карабин из кожи, Сохачевский принялся опускать и поднимать его в руках, чтобы оценить вес и габариты.

– Довольно мощная вещица, – добавил я, прихлебывая быстро стынущий напиток.

– Говорят, с винтовки Дрейзе можно прицельно стрелять на расстояние до пятисот метров.

– С этого можно до восьмисот.

– Хах, я думаю, это сказки. На войне мне никогда не приходилось стрелять на такие большие расстояния.

– Чем большее расстояние винтовка способна осилить, тем надежнее она на коротких дистанциях.

– Вроде ста метров?

– Да, хотя я и на триста метров стрелял.

– Вы стреляли в кого-то с трехсот метров?

– Я даже попал, – усмехнулся я, допивая очередную чашку.

Капитан сел напротив меня и уставился хитрыми глазами.

– Вы серьезно сейчас? – спросил он, пытаясь обнаружить у меня признаки вранья на лице.

– Абсолютно. Я не хвалюсь, возможно, мне просто повезло.

– Скорее всего, – сказал Виктор Андреевич. – Возможно, я бы тоже мог выстрелить с такой винтовки даже на большее расстояние, мы можем проверить это завтра.

– Где же?

– По пути в город.

– Хочешь мишени поставить, наверное, и посоревноваться?

– Почему нет?

– Парень, одно дело соревноваться в меткости в поле, совсем другое – в бою. В тот раз передо мной встал выбор: стрелять с ходу или слезть с лошади и стрелять с упора. Я слез, а между мной и тем парнем уже было триста метров. Я прицелился, замер и попал. Нет смысла от меткости, тренированной неподвижными мишенями и безветренной погодой.

– Ваша правда, – Виктор положил винтовку обратно в чехол. – И, тем не менее, я бы с удовольствием посмотрел на вашу хваленую меткость.

– Когда завершим дело – обязательно. Главное, чтобы моей меткости не пришлось выручать тебя из какой-нибудь передряги.

– Вряд ли ваше бахвальство вообще будет способствовать нашим поискам.

– Ты, оказывается, с гонором.

Сохачевский, услышав это, замолчал. Глубоко вдохнув и досчитав про себя до десяти, он допил свой чай и сказал:

« Простите, у меня бывает такое. Я не хотел ставить под сомнение ваши навыки».