Комиссар госбезопасности

За это время советские информаторы и агентура в Англии и США добыли двести восемьдесят шесть секретных научных документов и закрытых публикаций по атомной энергии. В своих записках Курчатов назвал семь наиболее важных научных центров и двадцать шесть специалистов в США, получение информации от которых имело первостепенное значение. С точки зрения деятельности разведки, это означало оперативную разработку американских ученых в качестве источников стратегической информации.

В августе 44-го Берия, в качестве заместителя председателя правительства курировавший производство вооружений и боеприпасов, официально возглавил работу по созданию атомного оружия. По его указанию все ученые, задействованные в советском атомном проекте, были обеспечены приличным жильем, дачами и пользовались спецмагазинами, а также высококвалифицированной медицинской помощью.

Конструкция первой атомной бомбы стала известна в январе 45-го. Советская резидентура в США сообщила, что американцам потребуется минимум один год для создания существенного арсенала атомного оружия. В этой шифровке также говорилось, что взрыв первых двух бомб, возможно, будет произведен через два-три месяца. Резидентуре приказали активизироваться, и вскоре была получена информация о «Манхэттенском проекте» и планах использования американцами месторождений урановой руды в Бельгийском Конго, Чехословакии, Австралии и на острове Мадагаскар.

Советские спецслужбы тут же предприняли усилия на данном участке — в феврале 45-го военная контрразведка СМЕРШ захватила немецкие документы о высококачественных запасах урана в Родопских горах. Правительство обратилось к Димитрову, в то время уже главе правительства, и болгарские власти оказали СССР содействие в разработке месторождений урана.

Второго мая Берлин пал, над рейхстагом взвилось Красное Знамя, а в ночь с восьмое на девятое мая был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии. Великая Отечественная война закончилась.

Глава 12. Война после победы

Над бескрайними массивами лесов, в сторону клонящегося к западу солнца ровно гудел моторами военно-транспортный «Дуглас». В пассажирском отсеке, глядя в иллюминатор, сидел Судоплатов, рядом с ним находился заместитель министра государственной безопасности СССР Селивановский.

Шел 1947 год, страна восстанавливалась из разрухи, на Лубянке произошли кардинальные изменения — в результате нескольких реорганизаций на базе НКВД-НКГБ создали единое Министерство Государственной Безопасности во главе с бывшим начальником СМЕРШа Абакумовым. Еще в годы войны между ним и Судоплатовым сложились неприязненные отношения: Абакумов дважды пытался заполучить в военную контрразведку оперативную разработку «Монастырь», с чем не согласился Сталин, и затаил обиду. Помимо этого он завидовал Судоплатову как опытному разведчику-профессионалу, чем сам не мог похвастаться. Он-то пришел в органы из комсомола в 32-м, начав оперативником, был пойман на фальсификации материалов и переведен на службу в систему ГУЛАГа[87]. Там, проявив себя мастером в выбивании нужных показаний и фабрикации «контрреволюционных» дел, был замечен Ежовым и переведён в центральный аппарат, где заручившись поддержкой Берии, стал стремительно подниматься по карьерной лестнице.

Через неделю после назначения министром Абакумов вызвал Судоплатова с Эйтингоном к себе.

— Почти два года назад, — сказал он, расхаживая по кабинету, — я принял решение никогда с вами не работать. Но товарищ Сталин, когда я предложил освободить вас от занимаемых должностей, рекомендовал этого не делать. Так что, — Абакумов изобразил улыбку, — давайте срабатываться.

Сначала оба испытали облегчение — подкупила искренность министра, однако последующие события показали, что зря. Через несколько дней их вызвали на заседание специальной комиссии Центрального комитета партии, где председательствовал новый куратор органов безопасности, секретарь ЦК Кузнецов. Комиссия рассматривала «преступные ошибки» и случаи служебной халатности, допущенные прежним руководством Лубянки. Это было обычной практикой: всякий раз при смене руководства в министерствах (обороны, безопасности или иностранных дел) Центральный комитет назначал комиссию для рассмотрения деятельности старого руководства и передачи дел.

В числе вопросов, которые изучала настоящая комиссия, был и такой: приостановление бывшим министром Меркуловым уголовного преследования сторонников Троцкого в 1941–1945 годах. Неожиданно всплыли подозрительные связи Судоплатова и Эйтингона с известными «врагами народа» — руководителями разведки ОГПУ-НКВД в тридцатых голах. Абакумов прямо обвинил обоих в «преступных махинациях», заявив, что они способствовали освобождению своих «дружков» из тюрьмы в 31-м и помогли им избежать заслуженного наказания. Сказанное возмутило Судоплатова до глубины души, поскольку речь шла о клевете на героев войны, людей глубоко преданных делу. Охваченный яростью, Павел резко оборвал министра.