Валерий Николаевич Ковалев

Комиссар госбезопасности

Судоплатов Павел Анатольевич (7 июля 1907 г., Мелитополь, Российская империя — 24 сентября 1996 г., Москва, Россия

Глава 1. Начало пути

— Подавай, пацан, подавай! — орал щербатым ртом Рябошапка, давя на гашетку установленного на тачанке пулемёта. В сотне метрах впереди по выходящему к майдану[1] проулку, гикая и вертя над головами шашками, неслись ворвавшиеся в город белоказаки. «Максим» прицельно бил в их сторону, вышибая из седел. Через несколько минут атака захлебнулась, оставшиеся в живых казаки ускакали назад.

Бой переместился от центра на окраину, а спустя полчаса стих — белогвардейскую конницу отбили.

Рябошапка привстал за пулемётным щитком, утёр лоб рукавом выбеленной солнцем гимнастерки, потом протянул руку лежавшему рядом мальчишке.

— Держи пять, пацан. Без тебя нам бы тут хана!

Когда ранним утром на окраине началась пальба, пулемётчик Семён Рябошапка вместе со вторым номером Машковым спал на сене в тачанке, стоявшей перед штабом. Оба успели развернуть в проулок пулемёт, а потом напарнику в висок тюкнула шальная пуля, и тот, обливаясь кровью, мешком свалился под колеса.

— В три бога мать! — выругался Рябошапка. Одному вести огонь было несподручно. Но в тот же миг рессоры чуть качнулись, вставленную в патронник ленту придержали грязные ребячьи руки…

— Тебя как кличут? — свернув чуть дрожавшими пальцами козью ножку, послюнил бумажку пулемётчик.

— Пашка, — шмыгнул облупленным носом мальчишка. На вид ему было лет тринадцать, черноголовый и худой он чем-то напоминал грача.

Рябошапка уже видал его раньше в Мелитополе, тот просил взять ездовым на тачанку.

— Мал еще, — сказал тогда взводный Кульбацкий, — подрасти немного.

Потом их полк остановился в Никополе, и вот парень объявился снова.

Между тем из штаба высыпало отделение охраны, бойцы принялись ловить казачьих лошадей и собирать оружие убитых, а к тачанке, сунув маузер в колодку, подошел комиссар Трибой.

— Молодец, Рябошапка! Считай, спас штаб. Объявляю тебе революционную благодарность, — комиссар тряхнул руку пулемётчику.

— Если бы не этот пацан, — кивнул тот на Пашку, — всё могло быть хуже. — Когда убили Машкова, сработал за второго номера.

— Шутишь? — недоверчиво хмыкнул комиссар.

— Какие могут быть шутки.

— Тебя как зовут, сынок? — оглядел мальчишку Трибой.

— Пашка Судоплатов, — почесал тот босую ногу второй ногой.

— В таком разе и тебе благодарность, — комиссар протянул ладонь.

— Не, — повертел вихрастой головой мальчишка.

— Чего «не»?

— Возьмите лучше, дяденьки, меня с собой. Хочу воевать с беляками.

— Гм, — подкрутил рыжий ус Трибой, — а тебе сколько лет?

— Четырнадцать, — соврал Пашка.

— А чего не взять, товарищ комиссар? — положил ему руку на плечо Рябошапка. — Хлопец, судя по всему, боевой и к тому же проверен в деле. Можно сказать, готовый второй номер.

— Ладно, — чуть подумал Трибой. — Но только, Семен, под твою ответственность.

Так мелитопольский мальчишка стал бойцом 1-го ударного рабоче-крестьянского полка. Этим же вечером он с удовольствием уплетал из котелка сваренный на конине кулеш в кругу новых знакомых.

— Давай, малый, наедай шею, — подмигивали красноармейцы.

— А родители у тебя есть? — спросил один, пожилой и бородатый.

— Батька помер два года назад от чахотки[2], есть мамка, две сестры и два брата. Оба в Красной Армии, я — младший.

— Получается, сбежал из дома?

— Ага, разобьем беляков и вернусь, — облизал ложку.

В городе полк простоял три дня, за это время Рябошапка обучил парнишку обращаться с пулемётом. Показал, как разбирать и собирать, набивать и заправлять ленту, вести огонь. Мальчишка оказался башковитым, схватывал всё на лету, и Семён не преминул уколоть ездового, флегматичного и ленивого.

— Учись, Лелека, — сказал он. — Парнишка освоил машинку любо-дорого, а ты у меня полгода и, считай, дуб-дерево.

— Моё дело кони, — сладко зевнул тот. — «Максим» дюже хитрая штуковина.

А ещё, проникаясь к ученику любовью (у него тоже был сын), Рябошапка подарил Пашке бельгийский карманный браунинг. Небольшой, умещавшийся в ладони, с двумя запасными магазинами. Один они вечером расстреляли на реке, и учитель остался доволен. Четыре из шести пуль мальчишка положил точно в цель.

На четвертый день, с утренней зарёй полк выступил в направлении Одессы, но дойти туда оказалось не судьба.

Через сутки в степи они попали в засаду, завязался бой с казачьими частями, и полк был разбит наголову. Прикрывая бегство остатков полка, Рябошапка с Пашкой вели пулемётный огонь, пока не закончился боезапас. А потом Семен заорал Лелеке: «Гони!», и тот стал бешено нахлёстывать упряжку.

Они вынеслись к краю неглубокой балки[3], там в коренника[4] попала пуля, жеребец грянулся о землю, пристяжные встали на дыбы, и тачанка, кувыркаясь, полетела в яр, разбросав людей по сторонам.