Комиссар «Марата», герой Севастополя

Для контроля за выполнением решения Ставки в Одессу выехал Г. И. Левченко. Руководители OOP, не

^{note 42}

полностью представляя обстановку в Крыму и видя прочность положения своих войск, не согласились с решением оставить город. Один из местных работников направил И. В. Рогову телеграмму с просьбой обратиться в Ставку с предложением продолжать защищать Одессу. Н. Г. Кузнецов ответил, что надо не обсуждать приказ Ставки, а мобилизовать людей на его выполнение.

Из Одессы в адрес Военного совета флота стали поступать телеграммы с просьбой ускорить эвакуацию. По указанию Г. В. Жукова 10 октября в Севастополь для разъяснения плана OOP прибыл начальник инженерных войск Приморской армии генерал-майор А. Ф. Хренов. Октябрьский и Кулаков внимательно выслушали Хренова: эвакуацию всех войск предлагалось провести одновременно.

— Обсудите план эвакуации с начальником штаба флота, — распорядился командующий.

Елисеев знал, что новый план потребует дополнительного привлечения к эвакуации судов, изменения графиков движения. Надо согласовать действия со Ставкой и наркоматом ВМФ.

Втроем пошли к Октябрьскому. Кулаков заметил, что слишком дорогой может оказаться ошибка, если не удастся вывести войска из Одессы одним эшелоном, не прикрыть корабли и суда авиацией, что решения согласованы со Ставкой и для их отмены нужны весьма веские доводы.

— Николай Михайлович, отправляйся в Одессу, ознакомься с положением на месте и доложишь Военному совету, — предложил командующий Кулакову. — Тогда и примем окончательное решение. А штабу, чтобы не упустить время, начать, не откладывая, проработку нового варианта — независимо от того, состоится он или нет.

Дивизионный комиссар с группой офицеров штаба 12 октября вышел в Одессу. Как свидетельствовал позже вице-адмирал И. И. Азаров, Кулаков — всегда живой, общительный,

^{note 43}

жизнерадостный, на этот раз был хмур, молча посасывал трубку. Да, скажем прямо, Военный совет флота был недоволен столь скорыми, трудными, хотя и необходимыми переменами в решениях. От первого предложения — не отдавать Одессу до последнего — сдать ее в короткие сроки — была дистанция огромного размера.

На командном пункте OOP состоялось заседание его Военного совета. Пригласили командиров дивизий и командира военно-морской базы. Начальник штаба OOP полковник Н. И. Крылов доложил, что попытка нового наступления врага отбита. Но в связи с боями и уже частично проведенной эвакуацией людей и техники поредели наши силы в Одессе, сдерживать противника будет труднее. Есть возможность осуществить эвакуацию раньше намеченных сроков, отводя войска не на промежуточные позиции, не по этапам, а минуя их: сразу для посадки на корабли и суда. Часть тяжелой техники и вооружения придется уничтожить.

Кулаков внимательно выслушал доклад, выступления Жукова и Петрова, побеседовал с командирами. Мнение было единым: осуществить отход одним эшелоном, и не на промежуточные рубежи, а непосредственно к кораблям и судам — на погрузку. Причем все четыре дивизии отвести в одну ночь — на 15 октября.

Николай Михайлович понимал: такой отход сулил несомненные выгоды, но трудно было обеспечить скрытность и беспрепятственность марша. Требовалось ввести противника в заблуждение — важно было продемонстрировать активность действий на передовой. Важным был и вопрос о транспортировке войск — предстояло перевезти около 35 тысяч человек. И еще необходимо было забрать побольше техники и вооружения, которого так не хватало в Крыму.

Творческое мышление, умение верно оценивать общую обстановку показал в столь сложной обстановке член Военного совета флота. Он понял, что утвержденный Ставкой план эвакуации Одессы устарел. Новый план обещает

^{note 44}

полный успех эвакуации. Вместе с тем целесообразнее, посчитал он, произвести ее в ночь не на 15, а на 16 октября, чтобы подошли дополнительные транспорты и забрали побольше техники, а самолеты успели бы перебазироваться в западную часть Крыма и помогли надежнее прикрыть переход,

В телеграмме командующему, согласившись с мнением Военного совета OOP об отходе, минуя промежуточные позиции, Кулаков предложил отвести войска 16 октября. Чтобы погрузить матчасть зенитной артиллерии, попросил прислать дополнительно 2–3 больших транспорта. Октябрьский согласился с предложением члена Военного совета флота.

Нелегко было Николаю Михайловичу покидать город, где столько раз бывал, знал многих людей, чью судьбу только что решали. Кулакову показали подготовленное местными товарищами обращение к населению: «Не навсегда и не надолго оставляем мы нашу родную Одессу… Мы скоро вернемся».

Перед эвакуацией Одессы в военно-морском госпитале Кулаков встретился с ранеными (он навещал их при каждой возможности). Собрались в самой большой палате, куда моряки пришли и с других этажей. Николай Михайлович не имел права говорить об отходе войск, сказал, что ожидаются крупные налеты вражеской авиации и во избежание напрасных потерь нужно вывезти всех раненых в Крым или на Кавказ.