Комиссар «Марата», герой Севастополя

— Завтра я ухожу в Новороссийск, — объявил Филипп Сергеевич.

— За меня остается контр-адмирал Жуков. Не буду скрывать от вас цели, с которой отправляюсь туда. Но учтите, что это дело абсолютно секретное, большой оперативной важности, поэтому вести разговоры на данную тему запрещено.

Собравшиеся с интересом слушали командующего.

— Ставка решила готовить высадку крупного десанта на Керченский полуостров, — сообщил он. — Будут десантироваться две армии Закавказского фронта: пятьдесят первая и сорок четвертая. Азовская флотилия обеспечит высадку на северный берег полуострова, Черноморский флот — на восточный и южный. Керченская группировка немцев будет отрезана от севастопольской и разгромлена, удар будет развиваться в сторону Севастополя, а мы с плацдарма ударим навстречу. С блокадой главной базы будет покончено!

— На какое число назначена операция? — спросил кто-то из присутствовавших.

— Ориентировочно на двадцать первое декабря, — ответил Октябрьский. — Что касается деталей операции, то обсуждать ^{note 63} их здесь я неправомочен. Еще раз повторяю: все, что вы сейчас узнали, — строжайшая военная тайна…

По приказанию Ставки командующий флотом в тот же день на крейсере «Красный Кавказ» направился в Новороссийск для участия в непосредственной подготовке к операции.

12 декабря радио принесло радостную весть о нашей первой крупной победе — разгроме немцев под Москвой и успешном контрнаступлении войск на главном стратегическом направлении. До начала предполагаемой высадки, включения войск юга в общее наступление на советско-германском фронте оставалось девять дней.

«Родина помнит, Родина ценит»

В Севастополе стояла холодная пуржистая погода. Леденящий ветер гремел железом разрушенных домов, гнал по улицам рваные куски толя и бумаги, красную кирпичную пыль и горящий голубыми искрами снег. Холодно было на улице, холодно было и в убежищах, где работали и обитали люди. Не хватало топлива, чтобы обогревать даже школьные помещения. В городе продолжали рваться снаряды и бомбы, разрушая то, что еще сохранилось после жестоких огневых ударов летом и осенью. Все труднее становилось с продуктами.

Решив, что севастопольцы достаточно измотаны, на рассвете 17 декабря, после сильной артиллерийской подготовки враг начал второй штурм города. При поддержке танков и авиации немецкая пехота повела наступление по всей линии фронта. Наша артиллерия открыла ответный огонь. Имея большое преимущество в силах, противник наседал. Наиболее ожесточенные бои шли на подступах к Северной бухте. Сражавшиеся здесь бойцы 8-й бригады морской пехоты

^{note 64}

отошли. В помощь морякам была направлена небольшая по составу, но слаженная спешенная кавалерийская дивизия.

Вечером 17 декабря на совещании, проходившем на ФКП, подвели итоги боевого дня. Докладывали И. Е. Петров и П. А. Моргунов. По их мнению, определилось направление главного и вспомогательного ударов. Основной удар наносился в направлении Северной бухты. Цель — выйти к порту и лишить Севастополь подвоза. Вспомогательный — на Инкерман, в наши тылы.

Судя по показаниям пленных, взятие Севастополя намечалось на 21 декабря — к полугодовой годовщине начала войны. Теперь, как никогда, требовалось нашим войскам повысить стойкость в обороне. Надо было подумать и о докладе в Ставку. Жуков и Кулаков решили поставить вопрос о быстрой помощи Севастополю резервами и оружием, хотя это могло задержать сроки десантной операции в Крыму. Ведь если не просить усиления СОР — реальна угроза потерять Северную сторону, осложнить всю оборону.

В ночь на 18 декабря они доложили А. М. Василевскому, Н. Г. Кузнецову и Ф. С. Октябрьскому о вражеском наступлении, отходе войск на отдельных участках. Просили прислать 4 тысячи человек и боеприпасы для сухопутных войск. Более чем скромный запрос свидетельствует, что Жуков и Кулаков решили отбиваться, не затрудняя подготовку десанта.

Бои рождают героев и трусов, но среди защитников города трусов не было. Героев же было много. Одни малоизвестные, другие — прославившиеся на века.

Гарнизоны долговременных укреплений 1-й пулеметной роты в дзоте № 25 еще 15 ноября провели делегатское комсомольское собрание с повесткой дня: «О предстоящих боях». Комсомольцы Сергей Раенко, Алексей Калюжный, Александр Беленко и другие от имени боевых друзей поклялись не отходить ни на шаг. Собрание постановило драться по-черноморски, до последнего патрона, до последней капли

^{note 65}

крови. Резолюцию размножили, и каждый боец поставил под ней подпись.

Дзоты № 11 (командир старшина 2-й статьи Сергей Раенко), № 12 (командир старший краснофлотец Александр Беленко), № 13 (командир старшина 2-й статьи Петр Романчук) и другие вступили в бой в первые же дни нового штурма. Почти все их защитники погибли, но не отступили, не пропустили врага.