Коммандос из демиургов

Как нетрудно догадаться, хуже всех пришлось меняющему облик. Его организм был полностью отравлен наркотой и истощен под влиянием артефакта подчинения. Судя по состоянию магического фона, его не снимали почти четыре дня. Если бы браслет не удалось сломать, а отраву вывести, то к закату он умер бы. Сейчас он все еще находился в тяжелом состоянии, полностью дурман вывести не удалось, но Пилюлькин с Айболитом не теряли надежды справиться с недугом за несколько дней. Это что касается физического состояния, за целостность разума они ручаться не могли.

С Крысом ситуация была получше. Наша с Тайкой художественная штопка, помноженная на особенности организма демиурга, подкрепленные к тому же магической поддержкой шамана и прочих, дали потрясающие результаты. Через пару дней парнишка сможет встать в строй, но ему придется посидеть на диете, причем исключительно кровяной. Кабан, услышав такое дело, моментально вызвался стать донором.

— Молодец, хорошо командира воспитала, — умилилась гордость и изложила свои соображения по поводу награждения отличившегося, уж коли он от медали отказался.

Что касается Мечника, то по сравнению с остальными он, можно сказать, не пострадал. Попав под действие заклинания, дроу оказался под гипнозом, но как только чары развеялись, пришел в себя. Правда, его магические способности сейчас были на нуле, поэтому его верный друг гоблин, напичкав пострадавшего повышающими уровень силы отварами, погрузил его в оздоровительный сон и пообещал, что уже завтра красноглазый будет в полном порядке.

Я мило всех поблагодарила за проделанную работу и предложила разойтись по койкам. Но не тут-то было. Тайка потребовала объяснить мое молчание на тему второй ипостаси телохранителей. Пришлось напускать на себя покаянный вид и неразборчиво лепетать: «Я не хотела тебя пугать». На меня обиделись: видите ли, я приняла кадрового военного, видевшего на своем веку кучу нежити и нечисти, за кисейную барышню. Пришлось совершать все положенные по такому случаю реверансы.

Потом на меня накинулись Зорро и Кровавый, не желающие пускать мое высочество к их законному величеству. Мне вот интересно, за кого они больше переживали — за меня или за самодержца?

Тут пришлось вертеться, как вша на гребешке. Мужикам-то не скажешь, что там, куда меня зовет чувство справедливости, может быть крайне опасно. Сильный пол хлебом не корми, дай только пальцы веером раскинуть, и плевать, что потом, как правило, сопли кровавые пузырями!

«Вспомни, что ты женщина, хоть своеобразная, но вроде как с грудью, и ноги не кривые! — зашипел мозг. — Давай, хлопай ресничками, строй из себя великосветскую кокетку, иначе завтра на хвосте у тебя будет целый выводок рыцарей в сверкающих доспехах, и тебе испортят всю обедню».

Добавила в голос хрипотцы, томно прикурила, выдохнула:

— Мальчики, вы что, мне хотите всю операцию сорвать? Я-то художница не местная, порисуешь — хрен найдешь, но вам-то тут жить и жить! Одно дело юная, трепетная девица в образе очаровательной простушки, которая элегантно намекнет монарху на творящееся беззаконие и робко попросит покарать обидчиков. Другое — когда два здоровых бугая ему кости переломают. Такой конфуз, знаете ли, не забывается!

— Это, ты что ли, трепетная лань? — мерзко заржал Владыка.

— А побои на высокопоставленном теле ты представишь в суде как попытку защиты девичьей чести? — поддакнул хвостатый скептик.

— Еще один намек в мою сторону, и кто-то заработает себе инвалидность, — сдвинула брови мстительность.

Дураков связываться со мной не было, и народ начал усиленно собираться покинуть мое общество. Тайка, трогательно поддерживая Зорро под локоток, почему-то повела его в сторону своей палатки. Вампир под предлогом проверки самочувствия ученика направил свои стопы к Маньке. Туда же собрался и Сосискин, заявивший, что им с его другом есть что обсудить. Я перепугалась и пощупала ему нос:

— Ты не заболел, друг мой энцефалитный? А как же козни конкурентам, освоение новых рынков и старая добрая словесная лоботомия Эдику?

— Имею право расслабиться, я еще не пережил потерю твоей заколки и моих мутных камешков, так что сиди, старуха, ты в печали, а я пойду прогуляюсь! — Пес гордо тряхнул ушами и весьма бодренько потрусил следом за дядей Федей.

— Не забудь, нам завтра рано вставать, — крикнуло вслед его удаляющейся тушке желание оставить за собой последнее слово.

Мне не ответили, но, судя по движению задней лапы, меня только что послали к кошачьей матери.

Ырк и Норкс, к счастью, отправились почивать, а Кабан, паразит, заснул у меня в гостях. Проявив не свойственное мне человеколюбие, я накрыла парня пледом и на цыпочках удалилась к себе.