Коммандос из демиургов

Мои все заржали, а великосветская кокотка Мальвина томно положила свой пальчик в рот и стрельнула глазками. Бедолага, узрев сей провокационный жест, споткнулся на ровном месте и пропахал пару метров чернозема.

— Ну что ж ты под ножки-то не смотришь, отрок? — забасил Кабан и сделал попытку поднять пострадавшего с земли. Но не тут-то было. Увидев надвигающуюся на него гору, остроухий пискнул и, как кузнечик, скаканул куда-то в сторону.

— Ты куда, Одиссей, от семьи, от детей? — крикнул ему вслед Сосискин, придавая тем самым бегуну ускорения.

Пришлось нам самим искать местную харчевню. Вернее, пришлось орку вспоминать, где она тут была в его прошлый визит. С грехом пополам перепугав половину ушастого населения, мы ввалились в общественную столовку. Узрев поле битвы, я сразу просекла, что эльфы решили нас красиво опустить. На нашу компанию смотрели, как на дикарей, посмевших испортить воздух в высоком обществе.

Не успела открыть рот, как старшина отдал приказ:

— Задавить манерами!

Смысл команды дошел до меня буквально через пару минут. Если в зал входила толпа гопников, то за стол садились демиурги. Отточенные движения, плывущие походки, на лицах застыли вежливое равнодушие и снисхождение.

Хозяева явно намеревались ткнуть нас мордами в салат, но сами сели в лужу. На фоне детей творцов миров эльфы тянули на слабую троечку. Я-то привыкла к неземными лицам своего выводка, а вот для снобов вид настоящей красоты, до этого скрывавшейся под следами копоти, стал настоящим открытием. Утонченные длинноволосые эльфийки, несмотря на струящиеся гривы, смотрелись простушками на фоне моих коротко стриженных девиц. Мужская часть сладкоголосых чахликов с интересной бледностью (по мне — так трупной) значительно проигрывала загорелым, накачанным ребятам, небрежно поигрывающим мускулами. А уж когда детишки показали плечики с татухами, поражение стало полным. Куда там знаменитой переливающейся эльфийской ткани до магических наколок. Так, стоп. Откуда у всех татухи? Я вроде не помню, чтобы давала разрешение на такое дело! Ну ладно, Крыс и Кабан — им можно, но кто сказал, что остальным дозволяется козырять?

Итак, что мы видим. У Плюшки — милая зверюшка, напоминающая играющего со своим хвостом котенка, через мгновение превращается в стоящую на задних лапах зверюгу с оскаленной пастью. У Заумной — змея, обвивающая чашу с лекарством, меняющаяся на раздувающую капюшон кобру. У Мальвины — девочка-куколка хлопает глазами, а потом резко выбрасывает вперед руку с кинжалом. У Бестии — крошка-фея, трансформирующаяся в ведьму на метле. У Цветочка — предсказуемо, цветочек, оборачивающийся росянкой. Лель — замысловатый музыкальный инструмент, легким движением превращающийся в нехилый ствол. Альфонс — смазливая мужская рожа, через секунду становящаяся скалящимся черепом. Гламур — перстень с россыпью камней, перетекающий в угрожающего вида кастет. И у всех татушки — в обрамлении надписи, судя по всему, ставшей девизом моих бойцов: «Сдохну, но не прогнусь». Заметив мой взгляд, на меня с вызовом уставились восемь пар глаз. Типа: «Только попробуй что-то сказать». Украдкой показала кулак, получила в ответ довольные улыбки. Но веселье быстро угасло при взгляде на блюда из сегодняшнего меню.

Ничего не могу сказать — столы ломились от еды, но среди тысячи и одного салатика, миллиона пирожков и пирожных величиной с грецкий орех, тарелок с разнообразными гербариями и блюд с фруктами нигде не валялась даже шкурка от колбасы! Желудок попытался взвыть, но быстро заткнулся, не найдя поддержки у коллег по несчастью, и уныло начал переваривать листик какой-то травки, царственным жестом отправленной мною в рот.

Если перворожденные ждали скандала, то они жестоко обломались. Мы преподали им урок этикета, все же не зря мама учила меня орудовать вилкой и ножом! Да что там я! То, как демики вкушали силос, достойно описания в стихах. Ни одной эмоции, выражающей недовольство! Ни одного лишнего телодвижения типа: «Будьте любезны, передайте соль и вон ту миску». Против поистине королевских манер демиургов эльфы выглядели жалкими провинциалами. Они с надеждой глядели на гоблина и прочих, но Головастик чинно вкушал веточку зеленушки, а Кровавый благопристойно тянул компотик из бокала. Даже отпетый скандалист Сосискин, закатывающий истерику при малейшей угрозе для своего пуза, на этот раз страдал молча. Он аккуратно слизывал с крошечной тарелочки варенье из лепестков местной розы и мило отказывался от добавки.