Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин»

Ганнибал вывез из Франции библиотечку (69 названий) главным образом исторических трудов, военных учебников, книг о путешествиях и горсть модной экзотики, все эти томы он продал (в 1726 г.) за 200 рублей Императорской библиотеке, но выкупил их (или сходный набор) в 1742-м Хотя перечень совершенно шаблонный, с литературным разделом из Боссюэ, Мальбранша, Фонтенеля, Корнеля и Расина, чувствуется явное предпочтение, отданное книгам о разнообразных путешествиях тут есть Шарден, увлекающий читателя в Персию, где обнаруживается, что молочная диета лечит язвы, тут и Леонтан, повстречавший в какой-то предшатобриановой Америке (1688) гнакситаров и моземлеков, никем после него не виденных, тут и Сирано де Бержерак, отправляющийся на Луну, где именем каждому жителю служит только коротенькая мелодия из нескольких нот.

Ганнибал и Аннибал

Официальным именем крестника Петра I стало Петр Петрович Петров (христианское имя, отчество и фамилия), но в Турции он привык к имени Ибрагим и получил разрешение называться по-русски соответственным именем Абрам или Авраам. В общем-то ему не стоило воротить нос от имени своего крестного: существовал же, в конце концов, Петр Эфиоп (Pasfa Sayon Malbazo), издавший около 1549 г. в Риме, после тринадцатилетних трудов, Новый Завет на языке абиссинской литургии (а именно на гизском, то есть на древнеэфиопском языке, уступившем место амхарскому).

Утверждение в начале «Немецкой биографии», что, дескать, отец Абрама, горделивый абиссинский князь, возводил свою родословную на два тысячелетия назад к Ганнибалу — знаменитому карфагенскому полководцу, — конечно же, чушь невозможно вообразить, чтобы даже самыми ничтожными сведениями о нем располагал абиссинец XVII в Фамилия Ганнибал по отношению к Абраму встречается в официальных документах, начиная с 1723 г., после возвращения из Франции. При более ранних упоминаниях его зовут Абрам арап или

Абрам Петров Арап, где посередине стоит отчество, готовое превратиться в фамилию. Странно, что русских исследователей ставит в тупик выбор имени, хотя его причины лежат на поверхности. Например, Анучин выдвигает нелепую гипотезу, будто Абрам или ею семья могли считать имя «Ганнибал» производным от Ади Баро (деревня точно к северу от Дебарвы, северная Абиссиния)! Почему бы не от Лалибалы (абиссинского императора XIII в.) или от Гамальмала (губернатора провинции, взбунтовавшегося против своего царствующего кузена, Малака Сагада I, в конце 1500-х гг.), или, еще лучше, от «gane bal», что на языке тигре значит «незнакомый господин»; в этих лингвистических petits-jeux[995]

запрещенных приемов нет.

Разумеется, на самом деле эпоним нашего героя был таким же стертым и заезженным в псевдоклассической Европе XVIII в., как Цезарь или Цицерон в учебниках, эссе, исторических трудах, газетных статьях и академических речах. В России царя Петра никакая просвещенность не считалась полной, пока имена греческих и римских героев не вспыхивали в фейерверке античных речений, Пушкин совершенно верно галлицизировал взятую фамилию, которую Ганнибал, скорее всего, вывез в 1723 г. из Франции. Там и в Италии она нередко встречалась в виде имени (например, Франсуа Аннибал, герцог д'Эстре, скончался в 1687 г.). Он, очевидно, набрел на нее по ходу военных штудий. О «великом гении Аннибале» он читал у Боссюэ в «Рассуждениях о Всемирной истории» («Discours sur l'histoire universelle»). Если Ганнибал действительно участвовал в Испанской войне, то должен был стоять в 1719-м в крепости Бельгард (перестроенной Вобаном в 1679 г.) и там, у испанской границы, близ деревни Ле Пертюс (Восточные Пиренеи), ступать по Слоновьим Следам ганнибаловой дороги, до сих пор различимой сквозь земляничные деревья и дубняк. А еще хочется знать, не был ли в Меце его однокашником некий Пьер Робер по прозвищу Аннибал (1699–1783), живший там, судя по приходским книгам, изданным Пуарье^{325}, около 1720 г

Последние годы Ганнибала в России (1723–1781)