Комментарий к роману "Евгений Онегин"

Беловая рукопись (ПБ 18, л. 4).

2Июня третьего числа — На следующий день после именин Пушкина^{223}. Любопытное совпадение: у Поупа в подражании Горацию (1738) «в манере д-ра Свифта», в «Посланиях» («Epistles»), кн. I, послание VII:

Tis true, my Lord, I gave my word,I would be with you, June the third…(Милорд, вы правы, дал я словоПрибыть к вам третьего июня…)

и у Байрона в «Дон Жуане», I, CIII:

Twas on a summer's day — the sixth of June:I like to be particular m dates,………………………………………………They are a sort of post-house, where the FatesChange horses, making History change its tune…(Случилось это в летний день, шестого июняЯ люблю точность в датах,………………………………………………Они подобны почтовым станциям, на которых СудьбаМеняет лошадей, меняя тем музыку истории…)

В этот «роковой день» (I, CXXI, 2) начался роман Жуана с Юлией, продлившийся до менее определенной даты в ноябре, когда молодой человек был отослан в четырехлетнее путешествие; в 1784–1785 гг. оно привело его ко двору и к постели русской императрицы Екатерины II. Любопытно, что 6 июня по н. ст. (конец XVIII в.) — день рождения Пушкина. Шестого июня 1799 г. по н. ст. в «музыке истории» действительно зазвучала новая мелодия.

Байрон начал «Дон Жуана» 6 сентября 1818 г. в Венеции; последняя законченная песнь датируется 6 мая 1823 г. До отъезда из Италии в Грецию (8 мая 1823 г.; все даты даны по н. ст.) он успел написать четырнадцать строф следующей, семнадцатой песни. В это время в Кишиневе Пушкин должен был вот-вот начать ЕО (9 мая по ст. ст. или 21 мая по н, ст.).

Мне неизвестно, почему Томашевский, сохранив в Акад. 1937 установленное чтение «июня третьего числа», в ПСС 1949 и 1959 дает «июля третьего числа»^{224}.

6—14 Новгород, древний Хольмгард, был основан викингами на пасмурной заре нашей эры. «Завоеватель Скандинав» — это норманн Рюрик, в 860-х гг., по преданию, вторгшийся на восточный берег протекающей через Новгород реки Волхов. Потомки Рюрика перенесли свой трон в Киев. Ярослав Мудрый (годы правления 1015–1054), автор первого русского свода законов, дал Новгороду важные привилегии, и к XIII в. город стал подобием независимой республики, управляемой народным собранием, «вече», через выборного «посадника». Но прискорбное возвышение Москвы и безжалостные московские деспоты утопили «Волховскую республику» в крови. В 1471 г. Иван III распространил на нее свои законы. Мужественные новгородцы сопротивлялись Москве (потому вечевой колокол и назван у Пушкина «мятежным»), но тщетно. В 1570 г. остатки новгородской вольности были уничтожены Иваном Грозным.

Пушкинское описание Новгорода в этой строфе крайне невыразительно: «полудикой» не создает никакой картины, колокола «средь» людных площадей мы не слышим, определение «мятежный» двусмысленно, хотя и не ново, четверо «великанов» очень неравнозначны, а «поникнувшие» церкви, вокруг которых «кипит» призрачный «народ», напоминают снеговиков во время оттепели.

В письме Пушкину из Петербурга в Михайловское от 18 октября 1824 г. (см. мой коммент. к гл. 8, LI, 3–4) декабрист князь Сергей Волконский выражал надежду, что «соседство и воспоминания о Великом Новгороде, о вечевом колоколе» вдохновят поэта.

Вариант

3 В черновой рукописи (2382, л. 118 об.) и в отвергнутом чтении в беловой рукописи (ПБ 18, л. 4):

…коляска венская…

Ср. в гл. 7, V, 2: «В…коляске выписной».

[VII]

Тоска, тоска! спешит ЕвгенииСкорее далее теперь.Мелькают мельком будто тени⁴ Пред ним Валдай, Торжок и Тверь.Тут у привязчивых крестьянокБерет три связки он баранок,Здесь покупает туфли, там⁸ По гордым волжским берегамОн скачет сонный. Кони мчатся

То по горам, то вдоль реки.Мелькают версты, ямщики¹² Поют, и свищут, и бранятся,Пыль вьется. Вот Евгении мойВ Москве проснулся на Тверской.

Беловая рукопись (ПБ 18, лл. 4 об., 5).

3Мелькают мельком, будто тени — Занятный прообраз кинематографа.