Комментарий к роману "Евгений Онегин"

Пушкинские брегет и боливар (см. коммент. к гл. 1, X) по сути дела галлицизмы: une Br'eguet (но un bolivar). См. у Ларусса в «Grand Dictionnaire… de XIXe si`ecle»: «Ma^itre Pastreni tira de son gousset une magnifique Br'eguet…»[161] (Александр Дюма); «Mais qu'on d'ep^eche, il est huit heures `a ma Br'eguet»[162] (Сиродэн).

Варианты

5 Черновая рукопись (2369, л. 9):

У графа бал, у князя праздник…

В беловой рукописи князь и граф поменялись местами.

14 Черновая рукопись (2369, л. 9–9 об.): поэт колебался, заставить ли часы Онегина прозвонить «6 раз» или «5 часов».

XVI

Уж темно: в санки он садится.«Пади, пади!» – раздался крик;Морозной пылью серебрится⁴ Его бобровый воротник.К Talon⁴ помчался: он уверен,Что там уж ждет его Каверин.Вошел: и пробка в потолок,⁸ Вина кометы брызнул ток;Пред ним roast-beef окровавленный

И трюфли, роскошь юных лет,Французской кухни лучший цвет,¹² И Страсбурга пирог нетленныйМеж сыром лимбургским живымИ ананасом золотым.

1—3Санки… морозной пылью… — В 1819 г. первый снег выпал 5 октября, а Нева замерзла спустя десять дней. В 1824 г. 7 ноября льда на Неве еще не было.

2«Пади, пади!» — означает «пошел!», «ну!», «берегись!», «прочь!». Это был привычный возглас лихачей извозчиков, распугивали им в основном пешеходов. Интересный перечень его вариаций есть у Льва Толстого в автобиографическом наброске «История вчерашнего дня» (где «вчерашний день» — 25 марта 1851 г.).

3—4Морозной пылью серебрится / Его бобровый воротник — <…> Речь о меховом воротнике шинели времен Александра I: с большой пелериной и просторными рукавами, она являла собой среднее между цивильным пальто, вроде кучерского, и армейским плащом той эпохи; прославленная шинель-капот или, точнее, отделанная мехом шинель-каррик — название вернулось в английский язык уже из французского une karrick (от фамилии английского актера Дэвида Гаррика, 1717–1779, которая, что интересно, шла от Гарриков-гугенотов).

В 1820 г., когда за рубль давали три английских шиллинга, бобровый воротник стоил двести рублей.

Появившаяся в 1830 г. николаевская (по имени царя) шинель, как, например, у государственных чиновников, могла быть на более дешевом меху или совсем без меха (вспомним вожделенную шинель Башмачкина в «Шинели» Гоголя). Такое пальто с пелериной не следует путать с более поздней военной армейской шинелью, которая была — и остается — длинной, без пелерины, с хлястиком и встречной складкой на спине.

Согласно Этимологическому словарю Чарльза Филиппа Рейфа (Charles Philippe Reiff, Etimological Lexicon, Dictionnaire russe-francais… ou dictionnaire 'etymologique de la langue russe. St. Petersburg, 1836), «шинель» происходит от «chenille», бархатистой шелковой ткани. Литтрэ объясняет «chenille» как «autrefois, un habillement n'eglig'e que les hommes portaient avant de faire leur toilette»[163].

5…Talon — В начале 1825 г. Пьер Талон через газеты известил своих клиентов, что покидает Невский проспект (его ресторан был в нынешнем доме № 15) и возвращается к себе во Францию.

5—6

…он уверен… / Каверин — Мужская фамилия (в изданиях 1825–1837 гг. стояло ***), неожиданно рифмующаяся с кратким прилагательным, — восхитительный подарок русскому уху и глазу (рифму уверен — Каверин Пушкин уже использовал однажды, ок. 1817 г., в эпиграмме — ПСС 1936, т. 1, с. 198). В русском стихосложении, как и во французском, уверенно сверкающая consonne d'appui[164](по английским понятиям — дешевая побрякушка) сообщает рифме акробатическое совершенство.

Петр Каверин (1794–1855) — гусар, светский человек, бывший геттингенский студент (1810–1811), к портрету которого Пушкин (ок. 1817) написал:

В нем пунша и войны кипит всегдашний жар;На Марсовых полях он грозный был воитель;Друзьям он верный друг, красавицам мучитель;И всюду он гусар!

В короткой записке Пушкина (рукопись неизвестна, дата неточна: 1820 или 1836) говорится: «Mille pardon, mon cher Kaverine, si je vous fais faux bon — une circonstance imprevue me force `a partir de suite»[165]. Привожу по «Дополнениям к письмам Пушкина» Лернера, включенным в Сочинения Пушкина, изд. Брокгауза и Ефрона (1915, т. VI, с. 608), и не знаю точно, кто виноват в этих симпатичных ошибках во французском языке. Цявловский (Акад. 1938, с. 451) дает pardons и impr'evue, но оставляет bon (bond).