Комната с привидениями

При сем неизменно присутствовал и преданный Месрур, предводитель чернокожих стражей гарема (мисс Гриффин всегда призывала к себе этого офицера яростным звонком в один и тот же час), но ни разу не сумел оправдать свою историческую репутацию. Во-первых, вечно притаскивал с собой на заседания дивана метлу, даже когда калиф носил на плечах красную мантию гнева (накидку мисс Пипсон), и, как ему ни втолковывали его обязанности, никогда не мог справиться с ними удовлетворительно. Во-вторых, его излюбленное восклицание: «Ах вы, крошки мои ненаглядные!» — не было ни восточным, ни подобающим сану калифа. В-третьих, сколько ни учили его говорить: «Бисмилла!» — он вечно твердил: «Аллилуйя!» Также этот офицер, что отнюдь не подобало его званию, был не в меру смешлив, широко распахивал рот, проявлял свои чувства самым неуместным образом и как-то раз — дело было при покупке прекрасной черкешенки за пятьсот тысяч кошельков с золотом (это еще дешево!) — обнял разом калифа, любимую жену и саму рабыню. (Позвольте же мне между делом сказать: «Благослови, Господь, Месрура, и пусть к этой благородной груди прильнут когда-нибудь родные дочери и сыновья, скрашивая ее тяжкие дни».)

Мисс Гриффин была просто образцом благопристойности, и я поистине затрудняюсь представить себе, какие чувства обуяли бы ее, узнай она только, выводя нас попарно на прогулку по Хемпстед-роуд, что величественно шествует во главе многоженства и магометанства. Я искренне верю, что та тайная и необузданная радость, что охватывала нас при зрелище ничего не подозревающей мисс Гриффин, и то угрюмое торжество от сознания, что мы владеем убийственной тайной, неведомой мисс Гриффин (ведающей решительно все, что мы учили по книжкам), и были главными родниками, питавшими наш секрет. Секрет этот хранился под покровом непроницаемой тайны, но в один прекрасный день оказался на грани саморазоблачения. Угроза эта и чудесное избавление от нее случились в воскресенье. Мы все десятеро во главе с мисс Гриффин вошли в церковь, куда ходили каждое воскресенье, обеспечивая заведению дополнительную рекламу таким вот немирским способом, — когда священник как раз зачитывал описание Соломона во всей славе его домашнего уклада. При упоминании этого монарха нечистая совесть мгновенно зашептала мне: «И ты, Гарун, и ты!» Вдобавок добрый пастырь чуточку косил, что также действовало на руку совести, ибо создавало впечатление, будто читает он, обращая непосредственно ко мне. Густой румянец, сопровождаемый холодным потом, залил мое лицо. Великий визирь стал более мертв, чем жив, а весь сераль покраснел так, словно закатное солнце Багдада озарило своим сиянием прекрасные личики этих дочерей Востока. В сей зловещий миг мисс Гриффин поднялась и обвела детей ислама свирепым взором. Мне уже чудилось, будто церковь и государство вступили в заговор с мисс Гриффин с целью разоблачить нас и что мы все вот-вот будем облачены в белые простыни и выставлены на позор в центральном проходе, но моральные устои мисс Гриффин оказались столь западными (если можно так назвать их в противовес восточным мотивам), что она заподозрила всего-навсего греховное наличие яблок у нас в карманах и мы были спасены.

Я назвал сераль единым. Всего лишь по одному вопросу, а именно: имеет ли повелитель правоверных право на поцелуи в этом святая святых дворца? — разошлись мнения его несравненных обитательниц. Зобеида отстаивала контрправо любимой жены царапаться, а прекрасная черкешенка прятала лицо в зеленую бязевую сумочку, изначально предназначенную для учебников. С другой стороны, юная газель неземной красоты из плодоносных равнин Камдентауна (откуда ее завезли торговцы того каравана, что раз в полгода после каникул пересекает безбрежную пустыню) придерживалась более вольных взглядов, но по недомыслию распространяла их и на эту собаку и сына собаки, великого визиря, который не имел никаких прав вообще и о котором и говорить-то не стоило. Наконец эта трудность была разрешена путем компромисса и избрания самой юной рабыни на роль общей представительницы. Она вставала на стул, и пресветлый Гарун запечатлевал на ее щечках приветствие, предназначенное всем его владычицам, а после представительница получала личное вознаграждение из казны Гарема.