Комната с привидениями

Но, пожалуйста, не забывайте, что дело это было очень уже давно и с тех пор я, как имел уже честь вам заявить, благополучно и окончательно исцелился. Благословение Господу, я в порядке, в совершенном порядке, сами видите: просто слегка разволновался, рассказывая эту историю, — немного разволновался, только и всего.

Призрак комнаты мастера Б

Вот и настал мой черед делиться впечатлениями, и, как говорят французы, я «взял слово» и начал:

— Едва обосновавшись в треугольной мансарде, получившей столь своеобразную репутацию, мыслями я естественным образом обратился к мастеру Б. Домыслы мои на его счет были неспокойны и многообразны. Интересно, какое имя скрывается за литерой Б: Бенджамин, Биссекстиль (если он родился в високосный год[10]), Бартоломью или Билл? А может, это и не имя вовсе, а фамилия, как то: Бакстер, Блэк, Браун, Баркер, Буггинс, Бакер или Берд. Или же он был подкидышем и его нарекли просто «Б». Если он был отважным мальчиком и Б обозначало «Бритт», или «Бык». Возможно, он состоял в родстве с той знаменитой дамой, что озарила мои младенческие годы, и в его жилах текла кровь знаменитой Бабушки-сказочницы?

Я буквально измучил себя подобными бесплодными размышлениями, расцветил этой загадочной буквой все вещи и события, связанные с покойным: возможно, он одевался в Бежевое, носил Ботинки (ведь не ходил же, в конце-то концов, Босиком!), был Благонравным мальчиком, читал Библию, отличался в Беге, прославился среди одноклассников как Боксер, а может, приходилось ему в годы Беспечного детства Без устали Бить Бокалы в Богноре, Бангоре, Борнмуте, Брайтоне или Бродстейрсе, точно Бойкая Бита.

Итак, с самого первого мгновения меня преследовала буква Б.

Вскоре я заметил, что мне против ожиданий не снится ни единого сна ни про самого мастера Б, ни про что-либо ему принадлежавшее, зато, едва проснувшись, в любой час ночи, я тотчас принимался думать о нем, теряясь в попытках привязать этот инициал к чему-то такому, что идеально ему бы подходило и на чем бы он прочно заякорился и, наконец, угомонился.

Таким образом я промыкался в комнате мастера Б. шесть ночей кряду, как вдруг начал замечать, что дело нечисто.

Первый признак этого обнаружился ранним утром, когда уже рассвело, но день еще не разгорелся. Я брился перед зеркалом и внезапно, к своему ужасу и недоумению, узрел, что это вовсе не я — мне уже за пятьдесят! — а какой-то мальчуган. Неужели мастер Б.?

Я вздрогнул и обернулся через плечо, но там никого не было. Тогда я снова перевел взгляд в зеркало и отчетливо различил в нем черты и гримаску мальчишки, который бреется не для того, чтобы избавиться от бороды, а для того, чтобы обзавестись ею. Пораженный до чрезвычайности, я несколько раз обошел комнату и вернулся к трюмо, решившись твердой рукой докончить ту самую процедуру, что прервалась столь странным образом. Зажмурившись для пущей храбрости, я глубоко вздохнул, прежде чем открыть глаза, но встретился взглядом с молодым человеком лет двадцати четырех — двадцати пяти. Испуганный этим новым призраком, я опять зажмурился и попытался прийти в себя, но при новой попытке обнаружил в зеркале своего бреющегося отца, к слову сказать давно покойного. Больше того, потом мне явился даже мой дед, которого я вообще никогда в жизни не видел.

Несмотря на то что эти нежданные посещения, разумеется, произвели на меня неизгладимое впечатление, я решился до назначенного срока хранить их в тайне. Вечером того же самого дня я вернулся к себе в комнату, весьма возбужденный множеством любопытнейших мыслей и приготовившись приобрести некий новый опыт по части общения с духами. Не сказать, чтобы приготовления мои оказались безрезультатными, ибо, проснувшись от беспокойного сна около двух часов ночи, я обнаружил, что делю ложе со скелетом мастера Б. Вообразите же себе мои чувства!

Я вскочил с постели, и скелет вскочил вслед за мной. Тут послышался вдруг жалобный голосок:

— Где я? Что со мной случилось?

Пристально вглядевшись в ту сторону, откуда он донесся, я обнаружил призрак мастера Б.

Юный дух был одет несколько старомодно, а скорее, не столько даже одет, сколько упакован в жесткий костюм цвета перца с солью, особенный ужас коему придавали начищенные до блеска пуговицы. Я заметил, что эти пуговицы шли двойным рядом по плечам маленького привидения и, кажется, спускались вниз по спине. На шее у него болтался гофрированный накладной воротничок. Правой рукой (на которой я подметил явственные чернильные пятна) он держался за живот, из чего, да еще из прыщей на лице, я сделал вывод, что передо мной мальчик, который постоянно принимал неумеренные дозы микстур.

— Где я? — патетически вопросил он. — И зачем я рожден был в дни каломели и зачем всю эту каломель дали именно мне?

Я сердечно ответил ему, что, увы, никак не могу пролить свет на этот естественный вопрос.

— Где моя маленькая сестренка, — продолжил призрак, — и моя ангельская женушка, и где тот мальчик, с которым мы вместе ходили в школу?