Компания «Гезельшафт»

— Ваш соотечественник, мистер Пебб, посоветовал мне поговорить с вами. Оп сказал, что вам, возможно, будет интересно узнать, что случилось с теми индейцами, которых вы с герром Адлером забрали с острова Сукре несколько дней назад.

— Я сам знаю, что с ними. Доктор Дуайт Морфи забрал их, и теперь они живут в поселении на Прадос Рикос.

— Я говорю о том, что с ними стало после того, как они туда лопали.

— Но еще недели нет, как они там.

— В Прадос Рикос может многое случиться за неделю. Вы можете выделить полдня?

— Наверное.

— Я спрашиваю потому, что Пебб и я считаем, что вам просто необходимо съездить и посмотреть, что там творится, своими собственными глазами.

— Туда сложно добраться?

— Только из-за того, что трудно найти дорогу. Она проходит в джунглях, и там можно потеряться. Вы должны взять кого-нибудь с собой, если поедете. Я был там пару раз, добраться туда довольно мудрено.

— А у вас есть возможность поехать со мной?

— Я постараюсь выбраться. Когда бы вы хотели?

— Завтра, если это вам подходит.

— Хорошо. Давайте завтра. Я живу в квартире над редакцией «Тарде». Вы можете заехать за мной в шесть?

Манеры и облик святого отца соответствовали его голосу: это был стремительный, подвижный молодой человек с жесткой черной бородкой, одетый в цветастую рубашку и парусиновые брюки. Он был из тех, кто преисполнен убежденности в своей правоте и любит говорит безапелляционно, но каждое его высказывание сопровождается вызывающим взглядом острых голубых глаз, будто побуждая к возражению.

— Как вы думаете, у нас могут возникнуть сложности, когда мы попытаемся туда попасть? — спросил Максвел.

— Со стороны евангелистов? Нет. С чего бы? Правда, они бы с радостью огородили свою территорию, но не могут. Однако дороги к ним все время содержатся в плохом состоянии, чтобы отпугнуть посетителей, но на этой машине мы проедем.

— А что им надо скрывать? — спросил Максвел.

— Вы увидите сами.

— У Дуайта Морфи добрые намерения. Я уверен в этом. Но он находится в трудном положении.

— Он находится в немыслимом положении.

— Как вы относитесь к идее создать на острове индейскую деревню?

— Я согласен с Пеббом, это грубый произвол.

— Вы считаете, что все наши усилия сведутся только к тому, что возникнет зоопарк из людей?

— Да, таков и мой взгляд на ваше предприятие. — Бородка святого отца задрожала от гнева. — Меня тошнит от этой вашей идеи.

— Что бы вы сделали?

— Что бы я сделал? Я бы вернул их обратно на остров, который им принадлежит. И река принадлежит им, а не вам.

— Пебб и я обсуждали это, — сказал Максвел, — Они не проживут там и недели.

— Проживут, если вы окажете им помощь. Вы богатый капиталист. Вы можете сделать все, что захотите.

— Помимо меня, в моей компании еще есть управляющий-европеец, четыре служащих, пять механиков и старший мастер. У меня нет телохранителей, и я знаю только одного политического деятеля, да и то не очень влиятельного. Как я могу кому-то оказывать помощь?

— Вы бы были не один, — сказал отец Альберт. — Многие бы вас поддержали.

Открытая обвинительная интонация в его голосе смягчилась. В нем даже появился налет приторной ласковости, как у торгового агента.

— Под этим вы подразумеваете, что меня ожидает личная симпатия некоторых и одобрительный кивок со стороны «Тарде»?

— Пресса бы мобилизовала общественное мнение.

— Не получилось бы. Редактор, возможно, и написал бы статью о том, какой я хороший, а цензор ее бы выкинул. После этого «Пескера де Леванте» двинулась бы на остров с автоматами и гранатами и всех бы там уничтожила подчистую.

— Простите, — сказал отец Альберт, — но вы занимаете трусливую и капитулянтскую позицию.

Они свернули с шоссе № 14 на грязную дорогу, петлявшую среди низких холмов. Этот район был когда-то вырублен, и теперь его покрывала жалкая поросль, вылезшая среди гигантских валунов, разбросанных повсюду во время какого-то доисторического катаклизма. Крестьяне, изворачивающиеся на самом дне нищеты, пришли сюда, чтобы расчистить по крохотному участку земли с полакра, а то и меньше и засадить его кукурузой. Максвел сбавил скорость, чтобы посмотреть, как один такой бедняга работает на своей делянке. Он налегал на примитивный плуг, в который был запряжен вол; огромные валуны вынуждали его постоянно менять направление борозды, крутиться на своем пятачке до невозможности. Оба, и человек и животное, походили скорее на двигающиеся трупы. Максвела удивило, что его пассажир никак не реагирует па это зрелище.

— Видите? — спросил Максвел.

— Да, вижу.

— Ну и что вы думаете об этом?

— Что я думаю? В каком смысле?

— Эти люди как раз находятся вне какой-либо экономической системы.

— Так что ж в том плохого?

— Средняя продолжительность их жизни сорок лет.

— В некоторых районах даже меньше, — сказал отец Альберт.

Максвел почувствовал, что какое-то завихрение в голове довело его до крайности, когда уже невозможно будет отстаивать свое суждение, но продолжал:

— Их сыновья скорей всего будут работать на одну из германских компаний.

— Вполне вероятно.