Компания «Гезельшафт»

— Это из-за дождей, — сказала жена миссионера. — Когда идут дожди, они все время ходят вымокшими. Они никогда не сушатся. Они могут умереть даже от насморка, верно, мистер Джонсон?

— Безусловно, — сказал Джонсон. — У этого народа очень низкая сопротивляемость организма. Мы делаем что можем, но я думаю, что это то же самое, что гасить лесной пожар собственной мочой.

— Знаете, что я вам скажу, — вступила снова миссис Джонсон. — Когда наши дети приезжают сюда на каникулы, им стоит только войти в какую-нибудь из этих хижин и чихнуть там, как все индейцы заболевают… Интересно, понимают ли эти джентльмены, в каком положении мы находимся? — обратилась она к мужу.

Она схватила в волнении игрушечных коров и свинью и снова унеслась из комнаты.

— Мы не видели никаких признаков того, что за больными ухаживают, — сказал отец Альберт.

— Они предпочитают, чтобы их не трогали, — сказал Джонсон. — Я же говорил, у них особый нрав. Большую часть времени они любят оставаться одни.

— Это все дожди! — возопила миссис Джонсон откуда-то из глубины дома. — Они никогда не прекращаются. Знаете что? Когда здесь идут дожди, то все время, все время льет.

— Мы нигде не заметили еды, — сказал Максвел. — Только двое ребятишек ели черепаху, вот и все.

— Вы не понимаете здешней специфики. Если индейцы не будут охотиться или добывать себе какое-то пропитание сами, они не будут есть. Они не принимают нашу пищу. Они едят лягушек, змей, мокриц… Черепаха — это для них лакомство.

— Есть ли в лагере доктор? — спросил отец Альберт.

— В наших поселениях докторов нет. У нас очень ограниченная программа медицинского обслуживания. Больным мы приносим облегчение нашим присутствием. Мы молимся за них. Вы как священник не станете отрицать действенность молитв?

— Молитвы могут возыметь действие, но и пенициллин тоже.

— Но не в случае гриппа, — сказал Джонсон. — Мы считаем грипп преднамеренно посланным богом. Грипп принадлежит к тем болезням, которые он ниспослал, чтоб поразить египтян. Кроме как просить его спасти тех, на кого это было ниспослано, мы ничего не можем.

— Значит, вы верите, что милосердный бог желает смерти этим бедным людям?

Лицо Джонсона будто опало и приняло загнанное выражение, глаза снова увлажнились.

— Я не хочу с вами спорить, святой отец. Понапрасну вы пытаетесь загнать меня в угол. Пути господни неисповедимы. Может быть, этот грипп — проявление его милосердия. Может быть, таким образом он спасает души, которые иначе были бы для него потеряны. Мы сами твердо верим, что это именно так. В это верит мистер Морфи, и его убеждения разделяет вся наша организация. Поэтому мы мало надеемся на лечебные средства, изобретенные человеком. Как проповедник слова божьего вы должны понять нас.

Отец Альберт хотел было отпарировать, но их прервал шум взволнованных детских голосов и гудки машины.

— Вероятно, это Морфи, — сказал Джонсон и направился к двери. Остальные последовали за ним.

Позади «рэнджровера» Максвела стояла машина «субару». Морфи и Адлер только что вышли из нее, и Адлер стряхивал пыль со своих брюк. Он был одет так, как будто собрался на заседание правления. Все встретились на садовой дорожке. Морфи приветствовал Максвела железным рукопожатием.

— У меня очень печальная новость, — сказал он. — Джонсон расскажет вам, что у нас случилось.

— Мы уже видели сами, — сказал Максвел. — Но нам ничего не сказали о макас.

— Горсточка, самое большое, может еще поправиться. Болезнь без разбора уносит и молодых и старых. Все, что можно было сделать, сделали, но мы оказались бессильны с самого начала.

— Я предложил самолеты от компании, чтобы перевезти больных в госпиталь, — сказал Адлер, — но мистер Морфи объяснил, что это было бы бесполезно. Практически никто из заболевших не поддается лечению. — Понизив голос, он добавил, как будто обращаясь только к Максвелу, но достаточно слышно для всех остальных: — Им по хватает воли к жизни.

— Увы, знакомая история! — сказал Морфи. — Вы помните вождя? Нам следовало найти какой-нибудь способ изолировать его от других, но мы не могли. Его влияние на соплеменников было губительным. Он заболел и тут же совершенно поддался своей болезни, он желал себе смерти, и остальные тоже начали сдаваться.

— С ним случилось то, — сказал отец Альберт, — что обычно с ними случается: он был травмирован переменой в своем существовании и, кроме того, подцепил здесь, в лагере, какую-то заразу.

Морфи пристально на него посмотрел, оценивая с высоты своей твердой, как скала, веры то ослабление позиции, к которому неизменно ведут умствования и самокопание. Он не нашел для себя в отце Альберте подходящего противника.

— Святой отец, — сказал он, — вынужден согласиться с вами. Мне кажется, вы совершенно правы.