Кому на Руси жить

— А детей на что кормить станешь? Такими темпами эти деньги матери уже не понадобятся.

Брат зажег еще одну. При свете слабосильной лампочки его лицо кажется желтым и высохшим как антикварный пергамент. Он хмыкает, в недоброй насмешке обнажив крепкие, прокуренные зубы.

— Хочешь сказать — соберешь сумму и уйдешь от Фрола?

Готовый вырваться утвердительный ответ спотыкается где-то в груди, несколько секунд я задумчиво молчу. Валеркин взгляд тускнеет, он отворачивается, молча тягая сигарету. Слышно, как за нашей дверью дядя Коля наяривает какой-то бравурный марш, громко кричат в прихожей Олька с Полинкой, выдирая друг у дружки старую игрушку.

С удивлением отмечаю как стыдно признаться брату, что мне по нраву собственная нынешняя жизнь. У меня есть работа, за которую хорошо платят, и в принципе, как мне казалось, я еще никого не обидел не по делу, не спускал свору на безвинного. Но чувствовал, что затягивает. Не быть шестеркой у маленького Крестного отца Фрола, а иметь свое место в хорошо отлаженном механизме, как теперь говорят, организованной преступной группировке. Слово «преступная» меня напрягало не особо. Я не находил ничего криминального в «крышевании» коммерсов и барыг-купи-продай. Не мы, так другие шерсть с них состригут. Это больше походило на платную охрану, гарантию безопасности от стремительно растущего быдлячего стада отморозков.

— Сначала соберу деньги, потом посмотрю, что делать дальше.

— А я тебе скажу, что дальше, — Валерка с досадой отщелкивает окурок вниз по лестнице. — Дальше тебе захочется крутую тачку, классных шмоток и красивых телок. К хорошему очень быстро привыкают, ради этого ты начнешь убивать и станешь метить на место Слона и выше. Но среди твоих хозяев дураков нет, или шлепнут или подставят, если еще раньше не словишь перо в печень от какого-нибудь вокзального урки… Вот так вот, брат… Знаешь, Андрей, я тоже не святой, грехов у меня уйма, учить тебя жить не собираюсь, но заруби себе на носу, никакой помощи от меня не жди, отныне мы в разных окопах.

— Не слишком ли громкие слова? — говорю, нервным смешком пытаясь унять непонятную дрожь в теле.

— Других не будет.

Валерка, прошел в квартиру и крикнул Марине, чтоб собирала детей домой.

Пролетел год. Я оброс полезными связями и преданными парнями. Группировка Фрола росла, подминая мелкие банды и все новых барыг, осваивала свежие виды деятельности. Как грибы после дождя на подшефной территории стали возникать кафе, залы игровых автоматов, торговые точки. В сферу влияния Фрола входили традиционные проституция, торговля наркотой, уличные кидалы-наперсточники, парочка групп профессиональных автоугонщиков.

В моем распоряжении теперь четырехлетний БМВ третьей серии, как полагается — черный, доставшийся от какого-то не слишком аккуратного дяди, а у парней появились три новенькие «девятки».

Помимо Квадрата я привлек на «службу» еще нескольких ребят из боксерской школы, теперь в моем подчинении бегает около трех десятков «бычков». Фрол через Слона стал поручать нам серьезные задания, чего, как говорили, никогда не делал при Вальке. Однажды впятером вылетали в Новосибирск выручать из передряги какого-то нужного Фролу коммерсанта, пришлось пободаться с тамошними братками.

Маме сделали операцию в хорошей клинике, она уже прошла один дорогостоящий курс химиотерапии, на очереди еще два. На время маминой реабилитации Марина с детьми переехала к нам, а я, чтоб не мешаться, ночевал то в “Полюсе”, то у Миши Рваного, каждый день личным визитом или по телефону справляясь как дела дома.

В начале сентября меня для серьезного разговора вызвал в «Три коня» Слон. Поспрашал о том о сем, поинтересовался о моих отношениях с братом, попенял мне на их отсутствие и рассказал об одной своей проблеме. Как оказалось, на спорной с грузинами территории в обход моратория кто-то открыл шалман-кафешку. Анзор мажется, обвиняет Фрола. Человечка уже подсылали — мутно там, хозяин так и не показался, обещался завтра в десять, только, как чуял Слон, не настоящий будет хозяин, сявка подставная. Наша задача-разведка легким боем, нужно так прижать шалман, чтоб истинный владелец все же объявился. Пошуметь, припугнуть, стрелку назначить и в сторону, дальше авторитеты сами разберутся.

— Да, — точно вспоминает Слон, напоследок пожимая мне руку, — и чтоб без волын, у вас и руками неплохо получается, нам серьезная кровь сейчас ни к чему. Работайте под залетную урлу, на случай если нагрянут менты, будете чистыми.

Что-то мне в этой истории сразу не приглянулось. Нутром чуял — не так тут чего-то, но конкретнее выразить свои предчувствия не мог. Вечером рассказал все Мише Рваному. Рваный выслушал молча, лишь однажды почесал изуродованное ухо, когда я упомянул про запрет Слона на огнестрел.

— Ну, Миша, что скажешь? — спрашиваю, закончив повествование.