Конь бледный

– Ты не понял, – слегка улыбнулся Галаз. – Без вас восстание будет обречено на поражение. Дело в том, что у Властителя имеется больше двадцати боевых драконов. Тот, у кого драконы, – практически непобедим. Понимаешь? Они сжигают огнем любое войско, они обращают в бегство – это страшное оружие! Их не берут стрелы – только царапают броню. Их можно убить только тяжелыми стрелометами либо камнеметалками, а попробуй попасть в проносящегося, как птица, дракона – тут тебе и конец придет! Владеть драконами по закону может только Властитель Империи, и больше никто. Войска Властителя и войска наших сторонников равны по силам, и если бы не драконы…

– То есть вы хотите, чтобы мы выступили убийцами драконов? – с пониманием поинтересовался Конкин. – Раз мы сбили одного, значит – собьем и других?

– Ты понял! – удовлетворенно кивнул иноземец. – Мы не умеем обращаться с вашим оружием, потому нам придется привлечь вас. Есть и еще способ, конечно, можно договориться, вы отдадите нам часть оружия, способного убивать драконов, обучите им пользоваться, и мы вам за это дадим то же самое, что я предлагал в самом начале! То есть вы постоите в стороне, а мы сделаем всю работу! И всем будет хорошо!

– Кроме Властителя, – задумчиво протянул Конкин. – Кроме Властителя… Хорошо. Я подумаю над вашим предложением. Ответ дам завтра утром. Еще что-то?

– Мы бы хотели передать вам свежие продукты – фрукты, мясо, вино, воду. У вас ведь с водой уже проблемы, так?

– С чего вы взяли? – Конкин сдвинул брови. – Все у нас в порядке. Но от подарка не откажемся. Только вы пока останетесь здесь. Если мы отравимся вашей едой и питьем – ты ответишь головой. Согласен?

– Согласен! – широко, слегка напряженно улыбнулся Галаз. – Тогда пойдем, примем продукты! У нас все готово. Сейчас подвезут на повозках, и можно будет поднимать. Кстати, многие из командиров подразделений войска Властителя на нашей стороне. Как ты думаешь, каким образом мы смогли на глазах оцепления подняться в вашу… крепость? И вот еще что – ты расскажешь мне, что это за тюрьма? Вы ведь выгнали отсюда всех заключенных, так? Чтобы сохранить ресурсы?

– Расскажу… – вздохнул Конкин, глядя на безмолвно сидящих Настю и Андрея Василича. – Пошли. Тут особо и рассказывать-то нечего…

* * *

– Я вынес на всеобщее обсуждение, потому что дело слишком серьезно…

Конкин вгляделся в зал. Здесь были все, кроме тех, кто лежал в лазарете и находился на посту. Стены можно было охранять всего четырьмя пулеметами, простреливающими все пространство всех четырех стен. Запас патронов на вышках на неделю войны, и достать стрелков из каменных башенок-будок будет очень непросто. Ни одно войско не сможет взобраться на стены без разрешения командования тюрьмы – пули калибра 7.62 прошьют латы, как бумажные, а за ними еще парочку таких же вояк. Очистят стену, как метлой. Потому Конкин был спокоен по поводу неожиданной атаки. Женщины стреляли вполне неплохо – он сам время от времени проводил стрельбы, и пистолеты, и автоматы, и пулеметы были им знакомы так же, как кухонные мясорубки. Служили бабы на совесть.

– И что будем делать? – спросила высокая худая женщина, рядом с Василичем. Соседка – жена Дмитрия ее хорошо знала. Муж попивает, жена работает – обычная история. Трое детей – плачет, переживает (Настя докладывала).

– Жить, что же еще, – хмыкнул Конкин. – У нас один козырь – оружие. Без оружия нас всех сомнут, и пойдем мы в рабство, как скот. Потому нам держаться вместе и делать то, что я говорю.

– А почему это все ты да ты? – голос подал прапорщик Семенов, которого Конкин не раз испытывал желание отмудохать до полусмерти. Редкостная тварь. – Тут уже нет власти! Наша власть! Чего это ты за нас все решаешь?! Может, я сам хочу решать!

– На том свете решать будешь! – зловеще бросил Конкин, медленно сошел со сцены и, подойдя к Семенову, навис над ним мосластым, могучим телом. – Что, тварь, власти захотел?! Говоришь – нет власти? Ну, тем лучше! На! Получи! Давно хотел!

Конкин поднял Семенова за шкирку, как ребенка, сильно ударил его в лицо – раз, два, три! Семенов повалился назад, через спинку кресла, прямо на одну из охранниц, и та дико завизжала:

– Убивают! Да что же это делается?! А-а-а-а-а-а!

– Молчать! – рявкнул Дмитрий и, обведя зал тяжелым взглядом, добавил: – Еще кто-то хочет власти? Нет? Тогда сидим и слушаем!

Он прошел на сцену, сел на стул. В гробовом молчании откашлялся и негромко сказал:

– Нам все равно придется прислониться к кому-то из сильных мира сего. Но то, что предложили нам перебежчики, – неприемлемо. Они предлагают втянуться в гражданскую войну, в которой погибнут многие из нас. Без нас заговорщики войну не выиграют. С их слов.

– А продать часть оружия мы не можем? – (Францева, служит уже пять лет. Симпатичная бабенка и разумная.) – И черт с ними, пусть воюют! А мы за наше оружие выторгуем все, что нужно!

– Нет. Нельзя. Они не умеют обращаться с автоматами и пулеметами. Как и с пистолетами. Потому без нас обойтись не могут. А как только сумеют обойтись – тут нам и конец. Перебьют, оружие заберут, и… все. Совсем все!