Конан Бессмертный

— Что вы раскаркались! И так все ясно: мы занялись игрой и не заметили его. Мы нарушили свой долг, и, если об этом узнают, нам не поздоровится. А потому считаю, что его надо убить и сбросить вниз.

— Ага, — с готовностью согласился Конан, — валяйте, убивайте. А когда хозяин спросит вас: «А где мой Конан с важным донесением?» — вы ему ответите: «А ты нас не предупредил, и мы его убили, чтобы преподать тебе урок на будущее». Вот смеху будет!

Те поморщились, а один пробурчал:

— Да проткнуть его — и делу конец! Никто и не узнает!

— Не так все просто, — возразил на это рослый. — Такого если не убьешь издали, он погуляет среди нас, как волк в овчарне.

— Да что там, схватить и перерезать глотку! — сунулся было другой, самый молодой в компании, но прочие так яростно зашипели на него, что тот отступил, посрамленный.

— Ага, режьте мне глотку, — скривился в усмешке варвар. Миг — и, выхватив меч из ножен, он молниеносным движением вычертил в воздухе восьмерку. — Один, пожалуй, уцелеет, — задумчиво заметил он. — Как раз хватит, чтобы доложить начальству о великой победе.

— Мертвые не болтают, — гнул свое молодой, за что и получил в живот тупым концом древка. Хватая ртом воздух, воин переломился надвое.

Сорвав часть накопившейся злобы на своем невоспитанном товарище, зуагиры немного оттаяли. Старший спросил у Конана:

— Так тебя ждут?

— Иначе я бы не пришел. Разве ягненок по собственной воле пойдет в пасть ко льву?

— Хорош ягненок! — Зуагир хмыкнул. — Скорее уж матерый волчище с кровью на клыках.

— Если где-то недавно пролилась кровь, так в том повинны дураки, которые плохо слушают своего хозяина. Этой ночью в ущелье Призраков…

— Клянусь Хануманом! Уж не с тобой ли схватились тупоголовые шабатийцы? Они всем раструбили, будто прикончили в ущелье заезжего купца со слугами.

Так вот почему охрана вела себя так беспечно! Как видно, по каким-то своим соображениям шабатийцы соврали насчет действительного исхода драки, и потому стражи тропы не ждали преследователей.

— Кто-нибудь из вас был там? — спросил Конан.

— Мы разве хромаем? Или в крови? Или воем от бессилия и боли? Нет, мы с Конаном не сражались.

— Тогда напрягите мозги и не повторяйте чужих ошибок. Итак, или вы проведете меня к тому, кто ждет не дождется нашей встречи, или швырнете ему в бороду навозом, объявив, что пренебрегли его распоряжением!

— Да сохранят нас боги! — воскликнул в страхе зуагир. — Мы не получали насчет тебя никаких указаний, и если ты соврал, наш хозяин сам выберет для тебя смерть помучительнее, а если нет… тогда, может быть, нам удастся избежать наказания. Сдай оружие, и идем.

Конан протянул меч и кинжал. При других обстоятельствах он скорее расстался бы с жизнью, чем с оружием, но сейчас игра шла по-крупному. Пинком в зад начальник стражи распрямил согнувшегося молодого воина и приказал тому наблюдать за лестницей, добавив, что от его усердия зависит, встретит ли тот свою старость. Затем прорычал приказание другим, и пятеро стражников взяли в кольцо безоружного киммерийца.

Конан кожей чувствовал, как у стоящего сзади руки чешутся от желания вонзить в его спину нож, но от слов варвара в их толстых черепах зашевелились сомнения, и потому он оставался спокоен.

По знаку начальника отряд выступил в путь.

От лестницы к городу вела широкая дорога. Через некоторое время Конан как бы между прочим спросил:

— Когда шабатийцы прошли в город? Не на рассвете?

— Ага, — был краткий ответ.

— Тогда они вряд ли опередили нас намного, — словно рассуждая вслух, продолжал Конан. — Несколько раненых да еще пленница…

— Ну, что до девчонки, так она… — начал было один, но осекся, получив тычок в зубы.

Высокий бросил на Конана недобрый взгляд.

— Ни слова больше! — приказал начальник. — Будет задевать — не отвечайте. Змея не так изворотлива, как этот. Стоит только поддаться — и он вытянет из вас все, прежде чем вступим в Джанайдар!

Конан отметил про себя, что название города совпадает с тем, о котором упоминалось в древней легенде, услышанной от Балаша.

— Чего вы все коситесь? — разыгрывая обиду, спросил он. — Разве я пришел к вам не с открытой душой?

— Ну да! — Зуагир невесело усмехнулся. — Я видел, как ты явился однажды в Хорасан, что в Гиркании, и тоже с открытой душой. Только когда тамошние власти погладили тебя против шерсти, ты мигом запер свою душу на огромный замок и по улицам города забурлили потоки крови. Нет уж. Я давно тебя знаю, еще со времен, когда ты водил своих бандитов по степям Турана. По части мозгов мне тебя не переплюнуть, но по крайней мере я могу держать язык за зубами. Я на твою удочку не попадусь, а если кто из моих людей разинет рот, то я раскрою тому череп.

— Сдается мне, я тебя знаю, — сказал Конан. — Ты Антар, сын Ади. Помнится, ты проявил себя отважным воином.

От похвалы лицо зуагира смягчилось, но тут же он опомнился, сдвинул брови и, обругав первого подвернувшегося под руку, решительно зашагал впереди отряда.