Конан Дойл

Очерк «На трех фронтах» публиковался в июле – августе и был принят читателями на ура (в отличие от отчета Уэллса, который в конце лета совершил точно такую же поездку на три фронта и увидел там не героизм, а скуку и грязь). Другая судьба ожидала «Британскую кампанию во Франции и Фландрии», которая начала отрывками печататься в «Стрэнде» еще в апреле, до отъезда автора на фронт (и прекратилась в 1918 году, после чего была издана у «Элдера и Смита» за счет автора). Этот гигантский труд не был оценен ни критикой, ни специалистами, ни читателями – ни во время войны, ни после. Дойл не мог понять почему: «В настоящий момент литература о войне не в моде, и моя история войны, отразившая всю страсть и страдание того тяжкого времени, так и не получила должного признания. Я бы счел это самым большим и незаслуженным разочарованием в моей жизни, если бы не знал, что это еще не конец и что она сможет послужить зеркалом тех великих времен и людям, которые придут потом». Современные исследователи считают, что неуспех книги был следствием, во-первых, ее чрезмерно большого объема, а во-вторых – громадного количества ошибок, допущенных автором из-за своей доверчивости и спешки. Толстые книги, подробно описывающие ход войны, интересно читать прежде всего специалистам – для специалистов «Британская кампания», изобилующая неточностями, в качестве источника не годилась. Вероятно, была еще и третья причина: как и в «Великой бурской войне», как и в «Белом отряде», Дойл привносил в документалистику очень много беллетристики – и наоборот. Он всегда стремился следовать примеру Маколея. Но Маколей был уже не в моде.

Вернувшись домой, Дойл узнал об участи Кейзмента – и немедленно начал свою очередную безнадежную битву. Маленький Адриан все еще болел, но был уже вне опасности; доктор Дойл проводил с ним вечера, рассказывая о людях, которых видел. А 1 июля 1916 года на реке Сомме во Франции началась одна из самых кровопролитных битв Первой мировой, вошедшая в историю не только как самое масштабное наступление войск Антанты за все время войны, но и как сражение, в котором впервые были использованы танки.

Черчилль давно мечтал о танковых атаках: их следовало использовать для прорыва вражеской обороны одним быстрым броском при поддержке пехоты; неуязвимые для пулеметов танки должны были легко сминать проволочные заграждения. Бросок должен был быть стремительным, без артиллерийской подготовки, чтобы сработал фактор неожиданности. (До сих пор никакие внезапные наступления были невозможны – не со штыками же лезть на заградительные сооружения! – и всё начинала артиллерия, громогласно предупреждая противника: сейчас мы будем атаковать...) Первый опытный образец танка был построен англичанами годом раньше; разработка его велась в условиях секретности под видом строительства «водяных баков новой конструкции» – отсюда и название «танк», «бак» по-английски. Первые танки были неповоротливы и неуклюжи; тем не менее Хейг оценил их как перспективный вид вооружения. В феврале 1916-го началось серийное производство. К началу битвы при Сомме у англичан было 49 полностью оснащенных танков МК I; 15 сентября 32 из них приняли участие в сражении (остальные сломались еще до начала боя). Сразу же поломались еще девять, а пять увязли в болоте. И все же Черчилль мог ликовать, любуясь на свое детище: оставшиеся 18 танков смогли продвинуться вглубь германской обороны на 5 километров, при этом потери наступающих были в 20 раз меньше обычных, а германская пехота на этом участке была совершенно деморализована: как боевые слоны прежних времен, танки наводили ужас.

Союзники продолжали наступление до середины ноября; им удалось продавить германскую оборону лишь на 10 километров вглубь и на ограниченном участке; фронт не был прорван – и все же это было началом разгрома. 18 ноября Хейг отозвал большую часть британских экспедиционных войск с позиций на Сомме. Этот день стал формальным окончанием легендарной битвы. Потери были ужасны: 650 тысяч убитых, раненых и пропавших без вести немцев, 600 тысяч – со стороны войск Антанты. Но цена этих потерь – для военачальников – была разной: британские дивизии состояли преимущественно из малоопытных добровольцев, а в германских дивизиях на Сомме воевал кадровый состав; для Германии эти потери были столь значительными, что она после Соммы и Вердена уже не смогла восстановить прежнюю боеспособность.